Мальтийское эхо (СИ)

— Игорь, скажите откровенно: вы не сочли наши предложения хоть в малейшей степени бесцеремонными?

— Ни в коей мере. Я сам намекнул Андрею Петровичу, что… что ищу у вас определенной поддержки. Правда… — он не нашел далее точных слов.

Выручил Андрей, поняв мысль художника:

— Правда педалировать ситуацию не хотелось бы. Так?

— Точно, — улыбнулся Игорь.

— Дело в том, что мы с Андреем умеем видеть, — Вера улыбнулась. — Подобно вам. Да и моя женская интуиция убеждает меня в том, что Амур попал-таки в ваши с Женечкой сердца. Ведь так?

— Есть… немного. Меня точно этот шалун ранил. — Игорь доверчиво, по-сыновьи смотрел на Веру Яновну.

— Так вот, чтобы время не «затоптало» только что проторенный след, раны преждевременно не затянулись, нужно поддерживать отношения. Не просто звонки «Сиракузы-Санкт-Петербург», а… Вы же запланировали в своей голове пригласить Женю и ее девочек на новогодние праздники на Сицилию, а потом самому приехать на 8-е марта в Питер?

— Абсолютно верно, — удивился художник.

— Но под чьим присмотром оставить Жениного отца? Он привык к круглосуточному уходу. Больница? Няня-сиделка? Лучший вариант — поместить его в отдельную палату у нас в усадьбе. Сиделку мы найдем. Срок — не определен. Видно будет.

— Вы прямо читаете мои мысли, Вера Яновна.

— А свое кафе вы выгодно продадите Сэбиному дяде. Вместе с комнатой наверху, — почти беззвучно проговорил Андрей Петрович.

— Разве я говорил вам, что наверху, над кафе — моя комната, где я ночую?

— Не говорили. И про дядю Себастяно ничего не говорили. Но так есть и так будет! — сказал Андрей.

Вид его был настолько странным, насколько убедительными были его слова. Игорь сказал просто:

— Да, задали вы мне… нам с Женей задачки…

— Кстати, — продолжила рассуждать Вера. — Я уже переговорила с одним пожилым академиком, Матвеем Иннокентьевичем о месячном лечении в нашем будущем Центре. Пока о месячном. После Нового года. Он специалист по Тибетской культуре. Бабуля нашла еще одну насельницу, Аллу Федоровну, поэта. Они дружили в молодости. Также о месячном пока сроке лечения после православного Рождества.

— Я позвоню через месяц. Это ваше «пока», уверен, растворится.

Друзья тепло попрощались, высадив Игоря у гостиницы, а сами проехали в Мучной переулок.

— Привет, мамуля! Ты же знакома с Андреем Петровичем? Он теперь живет с нами в усадьбе, — как-то просто, как некую очевидную данность сообщила Вера, обнимая и целуя мать.

Из своей комнаты вышел Павлик.

— Привет, мамуля! Я соскучился, — радостно сообщил сын, бросившись Вере на шею.

— Приветик, сынок! Познакомься, это — Андрей Петрович, маг и чародей! — задорно воскликнула Вера Яновна.

— Да, мама. Я помню… В июле он ночевал у нас. Здравствуйте.

Юлия Станиславовна, произнося растерянно «Здравствуй, дочка», «Здравствуйте, Андрей Петрович» собиралась с мыслями, чтобы как-то разумно отреагировать на неожиданность. Тем паче, не укрывшийся от глаз матери животик Верочки, наводил на мысль о связи его появления с явлением мага и чародея.

— Чаю хотим! — Вера Яновна ловко перевела мизансцену удивления в кухонные хлопоты.

Когда Юлия накрывала стол, лицо ее было уже спокойнее.

— Как ваша поездка на Сицилию? Справились с мафией? С творческими планами, я заметила, все складывается удачно, — Юлия с мягкой иронией поочередно смотрела то на дочь, то на Андрея.

— Ты кого спрашиваешь? Меня или Андрея? И откуда ты знаешь про Сицилию? — Вера была в полном недоумении.

— Это я шутил в прошлый раз. Импровизировал, — отозвался Андрей.

— А-а-а, — протянула Вера Яновна.

— Вы — мастер импровизации! От актрисы это не скроешь, — улыбнулась Юлия Станиславовна.

Почаевничали. Мать и дочь остались наедине, Андрей Петрович ушел в комнату Павла, который к этому времени собрался пойти на тренировку.

Когда он был у двери, Вера спросила:

— Павлик, как ты смотришь на перспективу провести Рождественские каникулы в усадьбе? И ты, мама?

— Ну-у-у, — протянули те без особой радости.

— Я собираюсь подарить на Новый год Платонычу снегоход. Ты бы мог покататься. И ты, мама, посмотришь на новый Иришкин флигель. Она с Сергеем… Впрочем, новостей и перемен к Новому году ожидается много! Радостных! И этими переменами мы обязаны, главным образом, бабуле Марие и дяде Георгию. И ты, мама, пожалуйста, перебори…

— Да, доченька, да. Я уже давно хочу… — перебила дочь Юлия и сама тоже не нашла нужного слова.

— А я рад и с удовольствием поеду, — обрадованно сказал Павлуша и ушел, беззаботно забросив рюкзачок на широкое плечо.

— 39-

Наступил декабрь, и первый день зимы морозным влажным ветром с реки разрисовал стекла в окнах усадьбы.

— Смотри, Андрей, какие чудесные узоры! — восхищенно сказала Верочка. — И утро волшебное. Я люблю зимой бывать в усадьбе. Питерская зима в городе слякотная. А здесь хороша! Зд'oрова!

— На Урале зима еще красивей, — как-то грустно заметил мужчина.

— Скучаешь?

— Да, нет, не особенно, — он что-то не договаривал.

Но когда подошел к окну, оживился.

— Лилии… Узоры на окнах — хрустальные лилии!