Мальтийское эхо

Это нужно было видеть! Снять бы на камеру! К парадному входу усадьбы сначала подъехала одна незнакомая «Volvo», из которой с поклоном и вальяжным достоинством вышел венецианский дож.

— Buonasera, dona Maria.

Следом другая «Volvo», из которой вышла венецианская аристократка и сказала:

— Salve, бабуля!

И наконец из «уазика» вышел двухметровый человек-ворон и громовым голосом спросил:

— А где моя Анна? Надо бы её подпугнуть для порядка.

И действительно, появившаяся Анна Никитична чуть не выронила из рук поднос с кувшином морса и стаканами.

— Ну, мой-то чисто чёрт носатый! — охнула женщина.

За ужином Мария Родиславовна подняла бокал с брусничным морсом и произнесла:

— Выбор авто одобряю, легких дорог желаю!

Вера Яновна также поздравила по телефону Андрея и Ирину с приобретениями.

Прошла неделя. Мужчины занимались строительством. Наступил август. Погода стояла чудесная: не особенно тепло, но и дождей унылых пока нет.

Андрей, оказавшись в Питере, позвонил Борису Ильичу. И попросил съездить с ним в Гатчину. Он как раз забрал у ювелира брошь и был очень доволен работой.

— Привет, Андрей. Гатчина у меня прямо сегодня. Сейчас 10. Ты может успеешь к 11:30?… Хорошо, жду.

Андрей буквально засыпал Бориса вопросами.

— Слушай, дружище. Поскольку твои вопросы не праздные, заостренные в одну, пока не ясную мне точку, я делаю вывод, что у тебя есть какой-то личный, мучающий тебя интерес к Павлу. Или Марие Фёдоровне? Или к Анне Лопухиной? Или к Екатерине Нелидовой?

— Есть интерес! Но точка и мне не ясна. Но чувствую: «Шерше ля фам». Во всех смыслах, — Андрей улыбнулся. — Я имею в виду, что кроме перечисленных дам, мне необходимо с твоей помощью установить деловые контакты с работниками музеев, особенно с хранителями музейных предметов.

— Ты пишешь некие предметы? Один предмет?

— Да, один, но не могу его описать точно. Это какая-то шкатулка, или пенал, футляр…

— Я в Гатчине всех знаю, работал там. Познакомлю. Помогут, чем могут. А вот в Павловске сложнее. Ты ведь сейчас тоже странник, сталкер? — Взгляд Бориса Ильича был пронзающим Андрея.

— Да.

— Ну и вот моё предложение. Ты со мной ездишь в Гатчину несколько раз. Я тебя знакомлю с музейщиками. Роль автобусного экскурсовода в Павловск я готов с радостью уступить тебе полностью. Опять же ездишь со мной, запоминаешь, знакомишься…

— Мне трудно будет по городу координировать, хронометрировать движение автобуса и рассказ.

— Ты прав. Знаний у тебя предостаточно. Тематики можно разнообразить, импровизировать, но придерживаясь стандарта. А остальное? Запиши сегодня за мной на видео со звуком. Сможешь?

— Да.

— Ну и анализируй потом дома. Пару раз съездишь со мной и порядок.

— Хорошо, — уверенно сказал Андрей Петрович.

— Поехали! — скомандовал радостно Борис Ильич.

Музейным дамочкам он представлял Андрея как «крупного знатока» отечественной истории начала 19-го века.

Те охотно кокетничали с двумя интересными мужчинами с красивыми тростями, отвечали на вопросы Андрея, предлагали чай. Одна даже воспарила до того, что согласилась помочь предоставить архивы и документацию хранилища.

И действительно, когда Андрей Петрович в следующий раз был в Гатчине, ему разрешили посмотреть списки реликвий Мальтийского ордена, те, что были переданы Павлу. Главный хранитель попытался даже рассказать о судьбе каждого предмета.

Вечером за ужином в ресторанчике у Таврического сада Андрей рассказал Вере о своих планах.

— Смотри, дорогой, чтобы эти правнучки Варфоломея Коробейникова не охмурили тебя, — пошутила молодая женщина.

— Ну, зачем так язвительно. Ты ведь и сама архивариус.

Верочка вспыхнула:

— Я — Архивариус N1!

Но тут же, засмеявшись, добавила:

— Трудись, милый. Я даже рада. Мои принципы: во-первых, помнить, что мужчина никогда не изменится, и надо дать ему быть собой; во-вторых, надо делать для своего мужчины все то, что я сама ожидаю от него; в-третьих, не идеализировать и не жаловаться. Это мне внушила одна подруга-француженка. Известная актриса, между прочим.

— Познакомь! — лукаво попросил мужчина.

— И в-четвёртых, не знакомить своего мужчину с интересными подругами! — грустно заключила Вера.

— 31 -

Так прошла еще неделя. Андрей Петрович жил на Смольной набережной. Ездил в Павловск, Гатчину, читал архивные документы, пока группа экскурсантов ходила по паркам и дворцам. Он удивительно быстро и легко разработал тематические тексты экскурсий, в нескольких вариантах со всевозможными отступлениями. Топографическое хронометрирование, то, чего он опасался более всего, к третьей поездке было доведено до автоматизма: «Посмотрите направо… налево…». В контексты рассказов Андрей вкраплял множество исторических баек, увлекал слушателей сведениями и об архитектуре, и о литературе, и о жизни замечательных людей вообще и блистательного Петербурга, в частности.

Две первые поездки; одна в Гатчину, другая в Павловск, провёл самостоятельно, Борис был рядом и, делая резюме, сказал: