Малый дом в Оллингтоне. Том 1

Александрина, по-видимому, тоже хотела быть приятной для Кросби. Во время обеда она ни слова не сказала ему о Лили, хоть и говорила о Дейлах вообще, об Оллингтоне, показывая, что ей известно, где он недавно находился. Она упоминала о последних балах в Лондоне, намекая на случаи, при которых, как припоминал Кросби, отношения между ним и Александриной были почти нежные. Для Кросби стало очевидно, что, во всяком случае, она не хотела с ним ссориться. Очевидно было также, что она немного стеснялась заговорить с ним о его помолвке. Кросби нисколько не сомневался, что она знала об этом. В таких отношениях они находились друг к другу, пока дамы не вышли из столовой.

– Итак, ты думаешь жениться, – сказал достопочтенный Джордж, подле которого очутился Кросби после ухода дам.

Кросби занимался в это время орехами и потому не счел за нужное отвечать.

– Это самая лучшая вещь, какую только может сделать человек, – продолжал Джордж, – то есть если не упустит из виду главного предмета, если не будет дремать. Ну что хорошего в том, чтобы провести всю жизнь холостым!

– Ты, однако же, успел свить себе гнездышко.

– Да, успел, я успел кое-чем заручиться и намерен удержать это за собой. Ну что будет с Джоном, когда не станет нашего отца? Ведь Порлокк не даст ему ни куска хлеба с сыром, ни стакана пива, чтобы поддержать в нем жизнь. Разумеется, не даст, если только захочет.

– Я слышал, что твой старший брат тоже женится.

– Ты слышал это от Джона. Он везде распространяет эту молву, собственно, для того, чтобы вывести меня из терпения. Я не верю этому ни на йоту. Порлокк не способен быть женатым, и, более того, сколько мне известно, он недолговечен.

Таким образом Кросби выпутался из затруднительного положения, и, когда вышел из-за стола, то не видел ни малейшего повода упрекать себя.

Но вечер еще не кончился. Когда Кросби вернулся в гостиную, он старался уклониться от всякого разговора с графиней, полагая, что нападение, по всей вероятности, скорее последует от нее, чем от дочерей. Поэтому он вступал в разговор то с одной, то с другой из ее дочерей, пока не оказался наедине с Александриной.

– Мистер Кросби, – сказала Александрина вполголоса, в то время, когда они стояли у одного из отдаленных столов, – я хочу, чтобы вы рассказали мне что-нибудь о мисс Лилиане Дейл.

– О мисс Лилиане Дейл! – сказал он, повторив ее слова.

– Она очень хороша собой?

– Да, очень хороша.

– И очень мила, привлекательна, умна, вообще очаровательна? Можно ее назвать образцом совершенства?

– Она очень привлекательна, но образцом совершенства ее назвать нельзя.

– Какие же у нее недостатки?

– Отвечать на такой вопрос весьма трудно. Если бы меня спросил кто-нибудь, в чем состоят ваши недостатки, как вы думаете, ответил бы я на этот вопрос?

– Ответили бы, я уверена, и составили бы предлинный перечень. Что касается мисс Дейл, вы должны считать ее совершенством. Если какой джентльмен будет моим женихом, то я потребую от него клятвы перед целым светом, чтобы он признавал меня за верх совершенства.

– Но если тот джентльмен не будет вашим женихом?

– Тогда совсем другое дело.

– Я не ваш жених, – сказал Кросби. – Такое счастье и такая честь для меня недоступны. Но, несмотря на это я приготовился всюду свидетельствовать о вашем совершенстве.

– А что скажет на это мисс Дейл?

– Позвольте уверить вас, что мнения, которые я вздумаю выражать, мои собственные, независимые от посторонних.

– И поэтому вы думаете, что не обязательно окажетесь в положении раба своей супруги? Долго ли вы будете наслаждаться такой свободой?

Кросби с минуту молчал и потом заговорил серьезным голосом.

– Леди Александрина, – сказал он, – я попросил бы от вас большом одолжении.

– Каком же, мистер Кросби?

– Я говорю вам серьезно. Будьте так добры, так любезны, не соединяйте моего имени с именем мисс Дейл, пока я нахожусь здесь.

– Скажите, пожалуйста, уж не поссорились ли вы?

– Нет, мы не ссорились. Я не могу объяснить вам теперь же причины этой просьбы, но я объясню вам ее до отъезда.

– Объясните ее мне!

– Я всегда считал вас более, чем знакомой, я считал вас другом. В былые времена случались минуты, когда я становился до такой степени безрассуден, что надеялся назвать вас даже более, чем другом. Признаюсь, я не имел ни малейшего права на подобные надежды, но уверен, что все еще могу смотреть на вас как на друга.

– О да, без всякого сомнения, – сказала Александрина самым тихим голосом, в котором отзывалась нежность. – Я сама всегда считала вас своим другом.

– Поэтому-то я и решаюсь просить у вас этой милости. Это такое дело, о котором в настоящую минуту я не могу говорить откровенно без сожаления. Вам, во всяком случае, обещаю объяснить все прежде, чем оставлю ваш замок.

Таким образом он успел заинтриговать леди Александрину.

– Я не думаю, что он помолвлен, – говорила она в тот вечер леди Эмилии Гейзби.

– Пустяки, душа моя. Леди Джулия не стала бы говорить об этом с такой уверенностью. Разумеется, ему не хочется, чтобы говорили об этом.

– Если он и дал обещание жениться, то, верно, нарушит его, – сказала леди Александрина.