Малый трактат о великих добродетелях, или Как пользоваться философией в повседневной жизни

Вместе с тем вполне очевидно, что простотой всего не объяснишь и не оправдаешь. На самом деле простота – не столько оправдание, сколько искушение. Но тот, кто пожелает воспользоваться простотой как оправданием, мгновенно утратит всю свою простоту.

Простой человек – это тот, кто не притворяется, не обращает внимания на себя, свой имидж и свою репутацию. Тот, кому чужда расчетливость, кто бесхитростен и весь на виду. Тот, кто не имеет задних мыслей и не вынашивает тайных замыслов. Может, это чисто детская добродетель? Нет, пожалуй, все-таки нет. Скорее уж это детство, понимаемое как добродетель, но не просто детство, а возвращенное, вновь завоеванное, словно бы освобожденное от самого себя, от подражания взрослым, от нетерпеливого желания поскорее вырасти, от великой серьезности и заповедной тайны быть собой. Простоте можно выучиться, но обучение трудно и длится долго. Послушайте, как великие пианисты играют Моцарта и Шуберта, – ни один ребенок так не сыграет. С такой грацией, поэзией, легкостью, невинностью… Это детство духа, к которому детям доступ закрыт.

Тот факт, что словом «простота» иногда обозначают глупость, говорит скорее о том, как мы относимся к уму и как пользуемся им в обычной жизни. Но главное остается неизменным: простота – это благодать и добродетель. Весь Новый Завет дышит простотой. «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. […] Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут» (Мф 4:26–28). Да, постоянно так жить нельзя, и благоразумие напоминает нам об этом. Добродетель ума против добродетели духа. Разве не очевидно, что благоразумие нужнее, но простота выше? Отец Небесный если и питает своих детей, то делает это из рук вон плохо, так что гораздо благоразумнее не копировать стиль жизни птички небесной. Но мудрость подсказывает, что не надо забывать и о мудрости, а она – в простоте. Это мудрость поэта, написавшего: «Снуем по свету, подбирая крохи радости, и нет надежды, что узреем Бога, пока не остановимся в раздумье, заслышав гомон воробьев…» (Кристиан Бобен. «Уйти от света»). Для Бога все просто; для простого человека – все божественно. Даже труд, даже усилие. «Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф 4:34). Разумеется, никто не запрещает нам сеять и жать. Но зачем волноваться о жатве, когда пришло время сева? И к чему сожалеть о посевной, когда настала пора убирать урожай? Простота – добродетель, которая присутствует здесь и сейчас, актуальная добродетель, вот почему всякая добродетель реальна, только если она проста. Это не означает запрета строить планы, составлять программы и вести расчеты. Но простота, то есть добродетель, в эти планы не укладывается. Ничто так не серьезно и не сложно, как будущее. Ничто так не просто, как настоящее.

Простота есть забвение себя, своей гордыни и своего страха. Спокойствие против беспокойства, радость против забот, легкость против серьезности, непосредственность против рассудочности, любовь против самовлюбленности, истина против амбиций. «Я» сохраняется и в простоте, но оно выступает в облегченной, очищенной, освобожденной форме. Это «я», которое давным-давно перестало волноваться о своем спасении и махнуло рукой на свою гибель. Религия для него слишком сложна. Даже мораль и та для него сложновата. Да к чему вечно мусолить одни и те же переживания? Сколько можно изучать себя, оценивать и судить? Даже лучшие наши поступки выглядят подозрительно, даже лучшие чувства двусмысленны. Простой человек знает это, но ему на это наплевать. Он не настолько интересуется собой, чтобы выносить себе приговор. Роль невинности у него играет милосердие, а может, наоборот, невинность выступает в роли милосердия. Он не принимает себя всерьез, тем более не смотрит на себя трагическими глазами. Он просто следует своим путем – с легким сердцем и спокойной душой, без цели, без тоски и без спешки. Его царство – весь мир, и с него этого довольно. Его вечность – настоящее, и ему этого вполне хватает. Ему никому ничего не надо доказывать, потому что он ни перед кем не красуется. Ему ничего не надо искать, потому что все перед ним. Что может быть проще простоты? Что может быть легче простоты? Простота – добродетель мудрецов и мудрость святых.

Терпимость