Малыш 44

Каждого школьника учили, что убийства, кражи и изнасилования являются признаками капиталистического общества, посему роль милиции была низведена до минимума. У граждан не возникало потребности воровать и убивать, потому что все они были равны. Именно по этой причине милиция считалась всего лишь вспомогательным подразделением Министерства внутренних дел, низкооплачиваемым и не пользующимся уважением. На службу в нее принимали второгодников, исключенных из средних школ за неуспеваемость, уволенных за проступки военных и тех, чье понятие о справедливости можно было купить за полбутылки водки. Официально уровень преступности в СССР считался стремящимся к нулю. Газеты часто называли умопомрачительные суммы, которые Соединенные Штаты Америки вынуждены были тратить на профилактику преступлений, на сверкающие лаком полицейские автомобили и полисменов в отутюженной чистенькой форме, торчавших на каждом углу, без которых общество просто перестало бы существовать. На Западе многим достойным мужчинам и женщинам приходилось бороться с преступностью, в то время как они могли бы с куда большей пользой потратить свое время, например, на строительство детских садов или еще чего-нибудь. Здесь же людские ресурсы не растрачивались впустую: требовалась лишь плохо организованная банда сильных, но в остальном ни на что не годных мужчин, способных утихомиривать пьяные ссоры и драки. Так дело обстояло в теории. Лев не знал, как статистика преступлений выглядит на практике. И особого желания узнавать ее у него не было, поскольку тех, кто разбирался в подобных вещах, регулярно ликвидировали. Передовицы «Правды» пестрели производственными показателями, впрочем, равно как и страницы в середине и в конце газеты. Хорошие новости были единственными, которые заслуживали публикации: высокий уровень рождаемости, заоблачные цифры пассажирских и грузоперевозок по железной дороге, строительство новых каналов.

Учитывая все вышеизложенное, приезд Льва стал событием из ряда вон выходящим. Должность в МГБ предполагала наличие большего блата, уважения, влияния и материальных благ по сравнению с любой другой работой. И никакой офицер добровольно не согласился бы на понижение. А если он чем-то опорочил себя, то почему его просто не арестовали? Даже отвергнутый МГБ, он все равно нес на себе его отпечаток — и этим при случае можно было воспользоваться.

Нестеров отнес их чемоданы в машину с такой легкостью, словно они ничего не весили. Он погрузил их в багажник, после чего распахнул перед вновь прибывшими заднюю дверцу. Оказавшись внутри, Лев наблюдал, как его непосредственный начальник усаживается спереди рядом с водителем. Он был огромен даже для этого внушительного и вместительного автомобиля. Генералу пришлось задрать колени чуть ли не до подбородка. За рулем сидел молодой офицер. Нестеров не дал себе труда представить его. Как и в МГБ, в милиции существовала практика закрепления водителей за определенными автомобилями. Офицерам не предоставляли машины в личное пользование, и сами они не садились за руль. Водитель тронул автомобиль с места и выехал на пустую дорогу. Других машин не было.

Некоторое время Нестеров молчал. Он явно не хотел показаться чрезмерно любопытным, но потом взглянул на Льва в зеркало заднего вида и сказал:

— О вашем приезде нам сообщили три дня назад. Очень необычный перевод.

— Мы всегда должны быть готовы отправиться туда, где мы нужнее.

— Сюда уже давно никого не переводили. Во всяком случае, я точно не просил прислать мне новых людей.

— Бесперебойной работе завода придается большое значение.

Раиса украдкой посмотрела на мужа, догадавшись, что он специально напускает на себя загадочный вид. Даже после того, как его понизили в должности и вышвырнули из МГБ, он сумел обернуть себе на пользу страх, который внушало Министерство госбезопасности. Что ж, учитывая крайне неблагоприятные обстоятельства, в которых они оказались, это было вполне разумно. Нестеров продолжал:

— Скажите мне вот что: вы должны были стать оперативником? Полученные распоряжения нас изрядно удивили. В них четко говорилось — «нет». В них было сказано, что вас нужно назначить участковым, что нельзя назвать иначе как суровым понижением в должности для человека вашего положения.

— Мне приказали представиться вам. Что до моего положения, оно находится в ваших руках.

В машине воцарилось молчание. Раиса решила, что генерал не испытывает восторга от того, что неприятная проблема рикошетом вернулась к нему же. Явно не удовлетворенный ответом, Нестеров проворчал:

— На первое время вы остановитесь в служебном помещении для прикомандированных. Как только мы подыщем вам квартиру, вы переселитесь туда. Но должен предупредить вас, что очередь на получение жилья у нас очень большая. И помочь вам я ничем не смогу. Работа милиционера не дает никаких преимуществ.

Автомобиль остановился перед зданием, которое очень походило на ресторан. Нестеров открыл багажник, достал оттуда их чемоданы и опустил их на тротуар. Лев и Раиса стояли рядом, ожидая указаний. Обращаясь ко Льву, Нестеров сказал: