Малышкина и Карлос. Магические врата

– Что смешного? – сердито спросила она. – Как мы теперь узнаем, прошли они или нет?

– Мы прошли, – послышался голос невидимого Карлоса.

Они отправились к поездам. Тут какая-то пухлая тетка подскочила к Алисе и, присюсюкивая, протянула руку к Грызлову.

– Ах, какая душка! – проворковала тетка. – И как же нас зовут?

Тетка погладила домового по голове.

– Разлай Макдональдович! – ответил Грызлов низким басом и обнажил белоснежные трехсантиметровые клыки.

Тетка посинела на глазах, сказала что-то вроде «ага-га», медленно повернулась и… бросилась бежать, то и дело оглядываясь на Алису с Грызловым и раздвигая плечом, как ледокол торосы, зазевавшихся пассажиров.

– Ну зачем же так? – спросила Алиса, еле сдерживая смех.

– А пусть не пристает к незнакомым мужчинам! – с негодованием воскликнул домовой. – Девичью гордость надо иметь!

Снова оглянувшись, тетка врезалась в профессора Серебрякова, скрытого за магическим облаком. Профессор с лязгом и грохотом рухнул на пол, сметенный упитанной дамой. Из-за прекрасной акустики немногочисленным пассажирам метро показалось, что по гранитному полу покатился комплект металлической посуды. Серебряков со скрежетом встал и, как вежливый человек, вычурно извинился перед поврежденной им дамой. Голос его воззвал из пустоты, словно подтверждая легенду о призраках метро.

Теперь несчастная тетка от испуга немедленно села на пол и завопила как пароходная сирена. Моментально собрались любопытные. Они молча стояли вокруг и разглядывали сидевшую на полу перепуганную женщину, пока не подошел поезд. Кто-то помог даме встать, и она вошла в вагон вместе с другими пассажирами.

– Внимание! Приготовились! – крикнул невидимый Карлос. – Сейчас уедет этот поезд, сразу же за ним подойдет наш.

Швыров, Юля и Алиса с Грызловым на руках встали треугольником вокруг невидимых профессора и Карлоса, чтобы их больше никто не задел.

Поезд с грохотом улетел в тоннель, и вдруг Алиса увидела, что все пассажиры на станции замерли и зависли в воздухе, словно в стоп-кадре. А к платформе уже подкатывал состоявший всего из трех вагонов красный поезд. Машинистом был хулиганистого вида йеруб в метростроевской форме и залихватски сдвинутой на затылок фуражке.

– За мной! – скомандовал Карлос.

Он свернул магическое облако и быстрым шагом направился к открывшимся дверям, за ним последовали все остальные члены команды. Кроме них, в этот поезд никто не сел. Оказавшись в вагоне, Алиса, Юля, Швыров и профессор замерли от неожиданности. Юля от страха схватила Алису за руку.

На деревянных сиденьях по обеим сторонам вагона расположились странные существа самых причудливых форм и расцветок, в большинстве своем на редкость уродливые. Окна вагона были открыты, а вся нечисть самозабвенно кричала, шумела, ругалась матом и смолила самокрутки так, что дым валил из ушей и ноздрей, как из кадильниц. Некоторые из чудищ предпочитали висеть на поручнях вниз головой, и это никого не удивляло. По полу при малейшем торможении перекатывались туда-сюда пустые бутылки и банки из-под пива.

– Все в порядке, – сказал ободряюще Карлос. – Ехать нам недолго, три остановки, а потом будет пересадка на Сталинско-Бериевскую линию Метро-3…

После завтрака Петр Вениаминович остался сидеть за столом на поляне, но развернулся лицом к дороге так, чтобы сразу выйти навстречу Екатерине Терентьевне, как только она покажется. Она обещала прийти пораньше с утра. Женя помыл посуду и завалился на свою кровать в вагончике с книжкой в руках. Время тянулось словно резина, медленно-медленно. Стало жарко и душно, солнце зависло высоко в белесо-голубом небе над самой поляной, а ведьма все не появлялась.

Водорябов нервничал, его донимали мысли такие же горькие, как и мед его производства. Еще через час начала сказываться бессонная ночь. Глаза у него сами собой сомкнулись, голова медленно опустилась на стол, и он незаметно для себя задремал.

Очнулся он оттого, что кто-то сильно тряс его за плечо.

– Давай, давай, просыпайся! – недовольно ворчала Екатерина Терентьевна. – Да просыпайся же, старый ты увалень!

– Здравствуйте, – сказал пасечник.

Уже давно никто не смел вести себя с ним так пренебрежительно, да и ругать его было не за что. Петр Вениаминович почувствовал себя не в своей тарелке.

Женя выскочил из вагончика, поставил самовар, принес три кружки, блюдца, сахар с печеньем и расставил все на столе.

– Скуповат ты, однако, Петр Вениаминович, – сказала ведьма, опускаясь рядом с пасечником на лавочку, – меду гостье пожалел подать!

– Да мой медок нынче не таков, чтобы им гостей угощать, – тяжело вздохнул Водорябов.

– Что ж так?

– Разорился я в этот сезон, – ответил пасечник, – весь мед пропал, горький как хина, в рот не возьмешь!

– Ты не про разор думай, – наставительно сказала ведьма, – а про спасение свое! Расскажи-ка, что сегодня ночью было?

– Да сама смотри! – махнул рукой в сторону вагончика Водорябов, указывая на поцарапанные стенки.

– Все даже серьезней, чем мне показалось вначале, и как ты только не вышел? – удивилась Екатерина Терентьевна. – Сильно хотелось?