Мама для малышки, или Надежда в подарок

Отодвигается от меня к изголовью кровати. Подтягивает ноги и, обхватив колени руками, утыкается в них лицом. Плачет. Плечи вздрагивают, разрывая мою душу в клочья.

— Я ничего не делала. Я не искала вас. Я даже не знала, что вы есть. — Захлебываясь, путаясь в словах, нечетко выражая свои мысли, Мариша делает попытку оправдаться. Вот только я не виню ее ни в чем.

— Мариш… — Я не могу смотреть на это и, преодолевая ее несмелое сопротивление, притягиваю к себе, заключаю в объятия и шепчу в макушку ласковые слова.

Минута, другая… Она немного успокаивается, а после все же изливает на меня всю тьму недавнего прошлого. Я все больше и больше хочу разделаться с ее бывшим, а заодно и своей бывшей «перекрыть» кислород.

Каждое сказанное Маришей слово лишь сильнее убеждает меня в правильности недавних предположений.

— Я очень сильно хотела малыша, — продолжает она свою исповедь, сжавшись в комочек и вцепившись пальчиками в рубашку на моей груди, словно ища в этом опору и защиту, — и каждый раз в ответ получала лишь скупые медицинские отговорки и предложения попробовать еще. «Вы молоды, и у вас все впереди», — говорили мне, но очередной тест на беременность, показывая две полоски, обманывал меня ложными надеждами: то плод не сформировался как положено, и из-за этого беременность не считают нужным сохранять, то яйцеклетка не туда прикрепилась, и опять — чистка и гормоны.

Горький вздох, высохшие ручейки слез на все еще бледных щеках и еле уловимая надежда во взгляде, устремленном на меня. Стискиваю зубы до скрежета, переваривая ее горе внутри, дабы не взорваться и не напугать малышку гневом, направленным, безусловно, не на нее.

— Эта беременность была такой выстраданной. Она наступила не совсем естественным путем, была проведена такая процедура, при которой… — Мариша запинается, явно не желая углубляться в столь личные подробности.

— Я понимаю, о чем ты, — облегчаю ее муки выбора правильного объяснения.

В свое время, когда Алиса решила, что нам непременно нужен ребенок, после года безуспешных попыток она затащила меня в клинику репродукции. Были сданы миллионы различных анализов, показавшие идеальное состояние здоровья обоих пациентов. Были прочитаны тонны всяческой литературы, чтобы, как говорила Алиса, психологически тоже быть подкованными. Были подобраны способы решения нашей «проблемы», и среди них — инсеминация. Правда, до нее дело не дошло. Все случилось само собой.

Поэтому, да, я в курсе, о чем говорит Марина.

— Я так ее ждала, — шепчет она, — так ждала, — бессильно выдыхает, глотая ком, — а они… — Вновь слезы — тихие, безутешные, выжигающие раны на сердце.

— Фани… она так сильно похожа на мою малышку. И даты рождения…

— Мариш… — Бережно поднимаю за подбородок ее лицо, скрещивая наши взгляды. — Давай сдадим ДНК-тест, — предлагаю я, решая, что так будет честно, а тот, вчерашний, я просто аннулирую.

— Тест? — недоверчиво переспрашивает она.

Киваю.

— Ты думаешь…?

— Завтра сдадим анализы, вечером уедем отдыхать и встречать Новый год на базе отдыха, а после возвращения вместе со всем разберемся. Как тебе такой план?

— Вместе?

— Вместе.

Время тут же замедляет свой быстротечный бег, сгущая воздух вокруг нас до состояния плотного кокона. Дыхание, как и сердце, замирает.

Я смотрю в ее бездонные глаза, утопаю в безграничном доверии, плещущемся в их глубинах. Мариша безмолвно шепчет одну и туже фразу: «Мы вместе», не вопрошая, а будто пробуя на вкус звучание такого простого, но в то же время бесценного словосочетания, дающего надежду и обещающего многое, и в первую очередь — то, без чего, а главное, без кого я уже не мыслю своей дальнейшей жизни: без моей рыжей стесняшки и нашей маленькой егозы, нашего гномыша Фани. Они мое все. Мое счастье, покой. Я для них не только горы сверну, но и реки вспять поверну, только бы мои рыжие девочки были всегда рядом, счастливые и беззаботные.

— Хорошо, — выдыхает Мариша. — Мне нравится твой план, — улыбается не только губами, но и в глазах пляшут искорки накатывающего покоя и предвкушения совместного будущего. — Только как быть с псом? А еще салон…

— Разберемся с этим завтра, — обещаю и накрываю ее рот жадным поцелуем, не давая более и слова сказать.

Не до них сейчас, вот совсем не до них.

Нежные касания ласковых ладоней, жаркие ответы сладких губ, тихие стоны нетерпения, слетающие с наших уст, напрочь стирают, словно мягким ластиком, все переживания последнего часа. Мы утопаем в море наслаждения. Наше взаимное удовольствие взрывает тишину гостиничного номера мириадами умопомрачительных ощущений.

Жаль только, что утро наступает так быстро.

Добросовестная горничная вытаскивает нас из омута томного сна, сморившего наши усталые тела ближе к предрассветным сумеркам, ненавязчивым, но уверенным стуком в дверь.

— Не вставай. — Я укладываю встрепенувшуюся Маришу обратно в кровать. — Это завтрак принесли, — невесомо касаюсь губами разрумянившейся щеки и нехотя покидаю наше ложе.