Мама, это не та больница!

Последнее время девушка стала замечать – подопечный настолько обнаглел, что стал приходить на службу обшарабаненный, о чём недвусмысленно говорили его неживые глаза-пуговицы. Катю каждый раз накрывало ледяной волной ужаса. Чего ещё ждать от сволочного гадёныша? «Эх, своё сердце не вставишь!» – подмечала в таких случаях мудрая бабуля, видно, и вправду человека на свой лад не переделать.

Действительно, со всеми этими заботами и тревогами о Тёме, о кошке, о Дэне, о работе Катя совершенно забыла о себе. Тяжкая депрессия вылезла теперь на свет и надавила с утроенной силой. Как ни странно, помогали посещения центра. Занятия, на которых измученных родителей учили любить своих детей-наркоманов, несмотря ни на что, приносили хоть и недолгое, но умиротворение.

И не был никто готов

К явлению чёрных Готов

Из сумеречных садов

В ячейки бетонных дзотов

«О людях в чёрном»

Катя надеялась посетить любимого Тёмку в его безвременной ссылке, увидеть хоть несколько минут. Она даже придумала благовидный предлог – привезти туда воинственную кошку, для пополнения армии местных мышеловок. Но приветливые психологи, что читали бодрящие лекции, не знали, как добраться до ребы, а волы и руководы, видимо, появлялись в городском штабе в другое время, и поймать их было почти невозможно. Наконец, Катя решилась на активные действия, узнав, когда команда будет в городе, отпросилась с работы и приехала в центр.

Войдя в «Спас» девушка интуитивно почувствовала, что её тут почему-то не любят, и знакомству никто не рад. В комнатках было многолюдно. Во главе стола сидел очень толстый молодой ещё человек и сердито орал в телефонную трубку, будто выплёвывая невкусные слова. Молодые мускулистые парни энергично упаковывали и уносили коробки с консервами, солью, спичками, медикаментами. Увидев единственное знакомое лицо, Катя бросилась к Борменталю:

– Борис, здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, где точно находится эта реабилитация, и как туда можно доехать?

– А зачем, собственно?

– Ну… как… попроведовать Тёму… да и ещё, знаете, я хотела кошку туда привезти, а то замучила меня совсем…

– Кошку заберём в любой момент, звони, подъеду. А вот насчёт попроведовать… то лучше этого не делать. Если хочешь результата, то лучше вообще поменьше тревожить и напоминать о себе.

– Каак? Но ведь даже в тюрьме свидания положены. Он всего один раз звонил и то нам дали с Зоиванной трубку на три секунды, я даже голос его не узнала, мы как парализованные…

– Так, мне уговаривать некогда. Вон с нашими пообщайся.

Только когда Борменталь подозвал из толпы двух персонажей, Катя поняла, что в молодецкой команде затесались представительницы прекрасного пола. Не дожидаясь, пока девушки подойдут, Борменталь поспешно удалился, что больше напоминало бегство.

Катя удивлённо рассматривала незнакомок. Одна с ног до головы завёрнутая в чёрную кожу, скорее всего, Чёрная Лилия, вторая, кудрявая блондинка в смешном джинсовом комбинезоне, наверное, Чуня, хотя больше напоминает Карлсона.

– И чё ты? К своему рвёшься? – без лишних предисловий начала Чёрная Лилия, – он без тебя только-только начал к режиму привыкать, чуток стал в программу въезжать, а ты хочешь всё за один приезд порушить. Свести, так сказать, к абсолютному нулю.

Девушка недружелюбно скребла Катю колючками обильно чернёных глаз и больше наезжала, чем спрашивала.

– Он и так там, бедненький, всё над письмами корпит, вместо того, чтобы отдохнуть или шаги писать, а уж если увидит свою прынцессу, то и всё – прощай программа, прощай выздоровление, не жди – не встретимся, – затараторила самка Карлсона. И хоть говорила она отнюдь не приятные вещи, но её слова ранили почему-то гораздо меньше, чем отрывистые словесные пики готичного андрогина.

«Да они же меня откровенно ненавидят или… даже винят в том, что я хочу навредить Тёмке» – мелькнула в Катиной голове зловещая мысль.

– Некогда ему там письма писать, страдать попусту и душу себе свиданками рвать. Он там жизнь свою спасает, а не глупостями занимается. Всё понятно? – будто в подтверждение страшной Катиной догадки, втыкала в её сердце болезненные слова-пики безжалостная мисс Дракула.

Катя обречённо и даже рассеянно смотрела в маленький злой рот на бледном пятне лица, как бы не вполне веря, что из него вылетает столь беспощадный приговор. Затем медленно перевела затуманенный слезами взгляд на длинные шнурованные армейские ботинки собеседницы. Еле слышно буркнув в ответ: «Понятно», выбежала из центра прочь, чтобы не заплакать на виду у всех и не дать суровому братству повода для новых издёвок и смешков.

Опомнившись только дома, Катя негодовала: «Кошку свою им ни за что не отдам! А Тёмке я всё равно нужнее, чем их чёртов каземат и эти мужиковатые хамки!», но, поостыв, решила всё же намеченный визит отложить до лучших времён. После посещения центра и нелицеприятной беседы с аборигенами, Катя стала чуть лучше понимать, в каком неприятельском окружении оказался любимый.