Мамин мозг. Как понять себя, чтобы стать идеальной мамой для своего ребёнка. Научное обоснование нашим тараканам, фишкам и пунктикам

Возможно, у человеческих женщин тоже сохранилось нечто похожее на этот «инстинкт гнездования»; анкеты говорят, что беременные женщины с приближением даты родов чаще испытывают «неконтролируемое желание переставить и отмыть» все в доме[69]. («Разложить резинки для волос!»

– громогласно поклялась я в одном из списков дел во время беременности). Тем не менее, если от женщины спрятать жидкость для мытья окон, это никак не помешает ей ухаживать за ребенком.

Собственно говоря, ученые долго и безуспешно пытаются найти человеческую версию «фиксированного паттерна действия», хоть какой-то одной модели поведения, которой автоматически придерживаются все матери вида Homo sapiens. Один из возможных соискателей этого звания – «мамский язык», слащавые, произносимые высоким голосом речевые конструкции, которыми мамы пользуются в общении с младенцами. «Мамский язык» обнаруживали повсюду, от Америки до Японии, и даже глухие мамы инстинктивно начинают общаться похожим образом на языке жестов. Ученые могут определить, мама сейчас говорит или нет, не только по абсурдным фразам, которые мы произносим во время научных наблюдений (в одном из исследований прозвучало: «Давай не будем есть котика»), но и по тембру голоса[70]

. Некоторые даже утверждают, что древний дуэт между матерью и ребенком – это предок всех человеческих языков и, возможно, даже музыки.

Но даже «мамский язык» не универсален, – по крайней мере, не настолько, насколько выщипывание шерсти из бедер для крольчих или материнское блеяние для овец. У некоторых народов матери почти не разговаривают с младенцами, да и смотрят на них редко. (В Папуа – Новой Гвинее, например, ребенок проводит первые два года жизни в просторном мешке, закрепленном на лбу матери, и, скажу я вам, доводилось мне слышать идеи и похуже). Не универсально и пение для детей: исследование американских мам в отделениях интенсивной терапии новорожденных показало, что 40 процентов из них не пели своим маленьким любимцам серенад[71].

 У людей в меньшей степени, чем у животных развиты инстинкты. Так, дамы не всегда понимают, как приложить к груди малыша, а продолжать грудное вскармливание могут и год, и пять лет.

Даже поведение, характерное для всего класса млекопитающих – грудное вскармливание, – у нашего вида проявляется очень по-разному. Мамы-крысы, словно по часам, вскармливают детенышей ровно двадцать один день, а вот мамы-люди могут кормить пять лет, а могут и не кормить вообще. Если бы кормление было естественным, глубоко запрограммированным и инстинктивным процессом, нам бы не понадобился толстенный 400-страничный бестселлер, помогающий овладеть «женским искусством грудного вскармливания[72]», правильно? (Я, естественно, обратилась за помощью к консультанту по лактации.)

Пожалуй, самая впечатляющая из почти

повсеместно распространенных моделей поведения – это так называемая «склонность к леворукому убаюкиванию». Примерно 80 процентов женщин-правшей и, что интересно, практически столько же левшей автоматически держат детей слева[73]. На большинстве статуй Девы Марии младенец Иисус сидит слева, да и обычные дети часто оказываются там же: несмотря на то, что я ярко выраженная правша, я почему-то просто не могу держать младенца правой рукой. Это кажется неправильным. Хотя эта тенденция больше всего заметна в первые три месяца жизни младенца, даже сегодня мои дети-школьники бьются изо всех сил за право сесть слева от меня, когда я читаю им книгу или мы смотрим кино.

Оказывается, склонность к левизне свойственна всем животным. Ученые недавно обнаружили это предпочтение у самых разных млекопитающих – даже у индийских летучих лисиц и моржей, которые держат детенышей слева, когда соответственно висят вниз головой или плавают в море[74].