Мандариновый лес

Наблюдая за сестрой, Наташа радовалась – хоть у Таньки все хорошо: дома порядок, и любовь, и согласие. С таким мужем сам черт не страшен! Уезжала из Труфановки не только с гостинцами, но и с радостным сердцем.

На работу устроилась в парикмахерскую возле дома – счастье. Дороги всего пять минут, за продуктами ходила в родной гастроном – вон он, за углом!

Мастеров было четверо: пожилая, одышливая Инга Семеновна, мастер никудышный, но со своей клиентурой, Аня Морозова, лет сорока, колкая на язык, но парикмахер от бога, к ней всегда стояла очередь, и Лена Саяпина, тихая, молчаливая. Потом Наташа поняла – бедная Лена заика. Хорошенькая, как куколка, стройная, длинноногая, талия в обхват руки, а с таким дефектом.

И заведующий парикмахерской Владимир Ильич. Конечно, по кличке Ленин.

Вскоре Наташа узнала: полная, болезненная Инга – бывшая любовница Ильича. Давнишняя, сто лет назад, с молодости.

– Почему не поженились? – сузив глаза, переспросила вредная Анька. – А у Ленина уже была жена. С Ингой так, путались! А распутались, когда жена до горкома дошла. Но выгнать он Ингу не смог, пожалел, потому что от переживаний она стала болеть. В общем, жене сказал твердо, хоть и боялся ее до синих чертей, мол, Ингу не уволю, такое мое условие! А будешь лезть – уйду, не сомневайся!

С того дня Наташа Ленина зауважала – мужик. Он был невредным, этот Ильич – в личные дела не лез, козней не строил, материала давал, сколько надо, премии выписывал, не зажимал. Не начальник – золото, повезло. Но самое главное – Ленин разрешал приводить на работу детей. Прибегала после школы Анина Тома, а Наташа приводила из сада Сашеньку – куда его деть, если она в вечернюю смену? И дети спокойно сидели у Ильича в кабинете. Тома делала уроки, Сашенька читал или рисовал.

Первыми Наташиными клиентами были Надежда Сергеевна и Ниночка.

Пришли, чтобы ее поддержать.

У Наташи тряслись руки – еще бы, такая ответственность! Но, кажется, все получилось нормально, подруга осталась довольна.

Вскоре у Наташи появились постоянные клиенты. Сначала страшно смущалась брать чаевые, но потом привыкла – что поделать, такая профессия, такие негласные правила. Да и что плохого в том, что люди хотят отблагодарить?

Через два года Лена Саяпина вышла замуж за глухонемого.

– Лучший вариант, – недобро пошутила Анька. – Разговоры разговаривать не надо, молчи себе в тряпочку.

Тут даже Инга не выдержала, хотя с Анькой не связывалась.

Упрекнула Морозову в злобе и ненависти ко всему живому.

– А если у них любовь? – тихо сказала Наташа. – Или так не бывает?

Анька расхохоталась:

– Бывает, конечно, бывает! Вот у тебя, Репкина, например! Была, верно? И где она, не скажешь? Молчишь? Все еще любишь его? Вижу, что любишь, что не забыла. И никого у тебя, Репкина, нет – ни-ко-го! Даже интересно – почему? Потому что того не забыла? Теряюсь в догадках. Баба ты симпатичная, квартирка имеется, зарабатываешь неплохо, а мужика нет. Может, с тобой, Репкина, что-то не так? А у вас, Инга Семеновна, если не ошибаюсь, тоже была любовь? Крепкая и настоящая? Правда, оставили вас, так сказать, бросили. И ребеночка вы не родили. Не дозволили вам ребеночка, верно? И у меня, девочки, тоже была. Да какая! И чем дело кончилось? А дело кончилось тем, что мой благоверный, любимый и самый прекрасный, сошелся с моей лучшей подругой! Квартиру разменял – так мы с Томкой оказались в коммуналке. Алименты платит копеечные. С дочкой не видится. Шесть лет как не видится! Первые пять моя дурочка плакала, уж очень папку любила! Вот вам и вывод – глупости все это, ваши любови, сплошной обман. Так, сказочки для малолеток. А конец все равно известен. Но за нашу Ленку я рада. Нет, правда, рада! Научится немому языку, будут пальцы растопыривать. И все, красота. Вот вам и выход!

– Злая ты, – вздохнула Наташа. – Злая и завистливая. И еще – очень несчастная.

– А ты у нас счастливая? – рассмеялась Морозова.

– Я – да, – твердо ответила Наташа. – Но ты вряд ли поймешь. Тебе не дано.

А Лена сияла, счастье было смотреть на нее. После работы ее встречал муж, симпатичный молодой бородатый и темноглазый парень. Поглядывая в окно, ждал ее после смены. Лена показывала на часы и растопыривала пальцы – дескать, осталось десять минут или двадцать.

Муж кивал, исчезал и возвращался с мороженым, двумя Лениными любимыми эскимо в блестящей обертке.

Через год Лена Саяпина ушла в декрет и больше в парикмахерскую не вернулась – еще бы, она родила тройню! И такое бывает.

* * *

К первому сентября готовились основательно. Делая стрижку сыночку, Наташа в который раз удивлялась:

– Ну и волосы у тебя, Сашка! Боюсь сломать ножницы!

Надо было купить форму, белые рубашки, ботинки, одежду для физкультуры, портфель и много еще чего.

Из деревни приехали за две недели до начала занятий – Сашенька рвался в Москву. Ему не терпелось поскорее надеть форму и новые ботинки, набить тетрадками и учебниками портфель – почувствовать себя школьником, а значит, почти взрослым человеком.