Маньяк и тайна древнего русского клада

Денис прибыл, когда там уже находился его непосредственный руководитель, подполковник полиции Карелин Герман Петрович. Являясь человеком среднего роста, он имел достаточно тучную фигуру, которая, по сравнению с другими людьми, делала его кажущимся просто огромным; но независимо от своего лишнего веса, как это не покажется странным, он был невероятно подвижным, энергичным и непоседливым человеком; очевидно, такие качества выработались в нем за долгие годы несения службы и укоренившейся привычки – быть всегда в состоянии полной готовности. По натуре своей он был человеком властным и, как уже говорилось, своенравным, амбициозным и непримиримым к несовпадающему с его мыслями мнению; он только что достиг сорокалетнего возраста и считался человеком, по своей жизни вполне состоявшимся, имеющим для своей должности все необходимые качества. Из внешних данных сурового полицейского еще также можно отметить привлекательное лицо, обладавшее серо-голубыми глазами, на удивление излучавшими непомерную глупость, самодурство и непередаваемое упрямство, где чуть вздернутый кверху нос создавал определенное впечатление, что перед тобой находится, кроме всего прочего, мужчина, по своей натуре отличающийся детской капризностью; все же остальные признаки ничем особо не выделялись: пухлые, выпирающие в стороны щеки являлись отличительным признаком любителя вкусной пищи; тонкие, вздернутые кверху губы, были прикрыты густыми усами, своим цветом сочетавшимися с аккуратно зачесанными назад, начинавшими седеть русыми волосами; средних размеров уши, топорщившиеся чуть в стороны, выдавали собой хотя и умеренную, но все-таки вполне заметную лопоухость; гладкая кожа выглядела слегка маслянистой; одежда его, соответственно должности, представляла собой строгое форменное обмундирование.

Когда Градов подъехал, его руководитель нетерпеливо ходил по дороге, находясь на удалении двух сотен метров от дорожного знака, обозначающего окончание населенного пункта. Вид этого человека, обычно очень самоуверенного, на этот раз казался несколько озабоченным – создавалась определенная вероятность, что этот суровый мужчина уже видел то, ради чего переполошился весь личный состав этого небольшого поселкового отделения; судя же по его взволнованному виду, ему представилось нечто такое, с чем этому офицеру если и приходилось когда-то в своей практике сталкиваться, то, точно, не так уж и часто.

– А-а, приехал, – сказал он несколько дрожащим голосом, когда Денис припарковал свою старенькую, но еще довольно резвую иномарку к обочине, – ждем остальных, а потом начнем разбираться. Вот, «…мать его», случай?.. Хотя и служу уже долгие годы, но скажу честно – подобного мне видеть пока что не приходилось!

– Случилось что-то серьезное? – только и нашелся что спросить молодой полицейский, явно желавший побыстрее посмотреть на то, что же так разволновало опытного, много повидавшего на своем веку, офицера.

Тот поглядел на спросившего, как на человека, произнесшего очевидную глупость, и, презрительно усмехнувшись, передал тем самым свое явное превосходство и какое-то даже пренебрежение, пренебрежительно пояснил:

– Скоро сам все узнаешь, а пока подожди в сторонке, и, гляди, ничего не затопай… Хотя, впрочем, нет! Отставить! – он тут же изменил отданное чуть ранее указание, – чего зря прохлаждаться на месте, да тянуть драгоценное время? Ступай-ка лучше опрашивать жителей, живущих неподалеку; может, кто чего видел, и захочет с тобой поделится, а иначе… удачи нам не видать.

Это была излюбленная фраза полицейского подполковника, означавшая только одно – он находится в крайне затруднительном положении. Оспаривать его решение было бы бесполезно, да и попросту глупо, поэтому молодой оперативный сотрудник, не возражая против озвученной расстановки, отправился выполнять отданное ему таким строгим образом указание. Он направился к ближайшему двухэтажному дому, как и дорожный знак обозначавшему окончание населенного пункта. Хоть время было и достаточно ранее, но никто в доме уже не спал: кто-то собирался на работу, кто-то просто вставал в силу сложившейся годами привычки, а кого-то будили поднявшиеся соседи. Вопреки такому, вроде бы вполне удачному, обстоятельству, – ведь не приходилось «барабанить» по дверям, привлекая к себе излишнее внимание и вызывая ненужное недовольство, – открывали хозяева неохотно, не говоря уже про то, чтобы они выказывали хоть какое-то желание откровенничать. Обойдя в таком недоброжелательном ключе семь квартир и не получив хоть какой-то интересующей информации, молодой оперативник остановился перед довольно ветхой входной дверью, изготовленной, скорее всего, еще в далекие советские годы, когда на достаточной прочности строительная промышленность внимание особо не акцентировала.