Маньяками не рождаются

— Хана и Гейши нет в живых, они погибли при перестрелке.

— Очень хорошо, я их больше всего и боялась. А главный?

— Кто у них был главный, Анна Федоровна?

— По имени не знаю. Только один раз приезжал вместе с ними на хутор. Из машины не выходил. Окна тонированные, тёмные. А Настя, дочка моя в переднее стекло заглянула во внутрь и увидела его. Говорит, там красивый дядя сидит в машине. Я думала ей померещилось. Но когда Хан садился в машину, я услышала как он сказал кому-то внутри:

— Все в порядке, босс.

— А где сейчас ваша дочь?

— Учится на юриста в Каменьграде.

— У нас?

— Да. Захотела в филиал Московского института, а это только там.

— Скажи лучше к Сане поближе, — вмешался подслушивающий Виктор.

— Болтун — находка для шпионов, — отрапортовала Дарья.

— У вас не осталось никаких вещей от ребёнка?

— Нет, — соврала женщина.

Они после случившегося больше не были на хуторе, боясь за других детей и она промолчала о вещах из роддома. Кто их знает, может давно ничего там нет, а человека обнадёжу. Хозяин дома слушал, не вмешиваясь в разговор. После ужина Василий стал прощаться.

— Я обязательно найду вашу дочь и передам ей привет от вас. И возьмите, пожалуйста, мою визитку. Тут и служебный и домашний телефоны. А мне, если можно дайте ваш. Хозяин достал из пиджака маленькую визитку и Василий прочел вслух: «Начальник областного строительно-монтажного управления». Провожали его всей семьей до машины. Доберман сунул влажный нос ему в руки, а уважающий себя кот только чуть приоткрыл один глаз, словно сказал:

— И чего такую шумиху подняли, приехал человек и уехал, какое мне до него дело?

Но вслух Питер ничего сказать не мог и только повернулся на другой бок.

— Мне этот парень понравился, — сказала Нюра. Нужно будет расспросить Настю, не следят ли там за ней. Мало ли что.

— У страха глаза велики, — обняв ее, промолвил муж. — Парень действительно стоящий, если беспокоится о чужом ребенке.

СЕНСАЦИЯ ИЗ ЗАЛА СУДА

Павлу пришла повестка в суд на развод.

— Стерва, — пробормотал он, расписываясь за получение. — Ну что ж, завтра газеты закричат о сенсации. Госпожа Вера получит по заслугам. Поздно будет, голубушка, сама захотела, — ворчал он.

У Юры Подрезова было дело в суде. Его вызывали на 11 часов утра. Необходимо было его пояснение по уголовному делу. Он пришел за пятнадцать минут раньше. У двери судьи увидел отца Веры.

— Здравствуйте, Геннадий Алексеевич! Вы тоже по уголовному делу?

— Нет, я с дочкой по разводу.

— Вера разводится?

— Да. Подала заявление. Муж дочь не отдаёт.

— Странно, — пробормотал Юра, — вроде было у них хорошо.

— Никто не ведает этого. Мы недавно узнали, как она живет. Всё молчала.

Вышла секретарь и пригласила свидетеля Полякова. Юра вошёл в кабинет судьи, его дело слушалось тем же судьёй Епифановым.

— Свидетель Поляков, что вы скажете по поводу проживания ребёнка после развода.

— Ребёнок должен жить с матерью.

— Закон не утверждает этого столь категорично.

— Мать в девочке души не чает. Особенно после случившегося с первым ребёнком.

— А что случилось с первым ребёнком? — монотонно спросил судья.

— Его похитили из роддома на второй день после рождения.

— Нашли?

— Нет. Ищем до сих пор. Дочь три года не могла придти в себя от ужаса. Конечно же девочка должна жить с ней.

— А у матери есть возможность содержать дочь?

— Каждая мать прокормит своё дитя. Она же не на улице будет жить, а с нами.

— У девочки будет отдельная комната?

— Она будет жить вместе с матерью.

— По справке отца у него в доме двенадцать комнат и прислуга. Материальная обеспеченность. Согласно нашего запроса ваша дочь нигде не работает и не имеет постоянного дохода. На что вы рассчитываете, если сами являетесь безработным?

— Я подрабатываю, где могу. Дача наша приносит доходы.

— В данном случае суд решает, где будет лучше для ребёнка. В доме отца, или на квартире у родителей матери?

— Я вас прошу…

— Суд выслушал ваши доводы, и приходит к выводу, что мать ребёнка содержать пока не может.

— Разрешите сказать, — закричала взволнованная Вера.

— Не разрешаю. Мы вас уже выслушали. У отца дочери есть вопросы к матери или ходатайства к суду.

— Есть, — ответил Павел, поднимаясь с места.

Юра вдруг увидел, что Крутых сидит на скамейке рядом с корреспондентом местной газеты «Время».

— Скажите, пожалуйста, Вера Геннадьевна, сколько вы имеете рабочего стажа после окончания института?

— Семь месяцев, — ответила она.

— И почему вы не работали? Вам что-то мешало? — продолжал он.

— Рождение сына. После его похищения я не могла ни физически, ни психически думать о работе.

— Позвольте усомниться в ответе гражданки Поляковой-Ивановой-Крутых. Она действительно три года проливала слезы, терроризировала всех, чтобы её жалели…

— Крутых, я делаю вам замечание…

— Позвольте закончить, ваша честь и вы поймёте, почему я так говорю. Перед ней все ходили на цыпочках, ублажали, подавали еду в постель, выносили капризы, оскорбления, а она всё более и более входила в роль несчастной матери.

— Что ты говоришь?! — крикнула Вера, — опомнись!