Манифест Дзен. Свобода от себя

Филип Капло не понимает дзен как переживание. Его книга прекрасна, «Три столпа дзен» это хорошее интеллектуальное введение, но лишь интеллектуальное. Даже это утверждение показывает, что этот человек не понимает.

Дзен это не «стремление к просветлению». Дзен есть просветление; это не стремление. Но современный ум мыслит только в терминах стремления, мотивов, амбиций, желаний. Дзен не есть мотивация. Это не усилие достичь чего-то. У него нет цели, он не может иметь стремления.

Стремление к просветлению усиливается, с одной стороны...— во-первых, это не стремление, во-вторых, это не имеет ничего общего со скованностью, с разочарованием в жизни или страхом смерти. Дзен не имеет ничего общего со страхом и жадностью — в отличие от христианства. К несчастью, автор «Трех столпов дзен» перенес свою собственную обусловленность на совершенно другое явление. Дзен это не христианство.

Христианство это стремление к царству Божьему. Это страх ада и продиктованное жадностью стремление быть спасенным и допущенным в царство Божье и вечное блаженство. Христианство есть стремление. Но автор навязал дзен определение христианства. Это абсолютно неверно.

Дзен это очень простое явление: просто знать самого себя... здесь и сейчас. Это не мотивация идти куда-то, находить что-то — но просто-напросто познакомиться с самим собой. Это главное.

Вы есть — очевидно, вы должны знать, кто вы есть. Не нужно стремления, не нужно жадности, потому что вы не собираетесь становиться чем-то. Вы двигаетесь в бытие. Вы уже это, знаете вы или нет. Поэтому все, что вам нужно делать — это быть немного тише и смотреть вовнутрь.

Дзен не имеет ничего общего, Маниша, ни с каким побуждением, ни с каким страхом, ни с какой жадностью.

Время Сардара Гурудаяла Сингха. Включите свет!

Вилли Виер, бизнесмен средних лет, входит, ковыляя, к голливудскому хирургу Наткейсу.

— Доктор, у меня проблема, — сообщает Вилли Виер. — Видите ли, моя секретарша, Милли любит заниматься любовью. Каждое утро, когда я прихожу на работу, вместо того, чтобы поднести мне чашечку кофе, она бросает меня поперек моего письменного стола и со страстью любит меня! Потом, как раз перед ланчем, она наспех заталкивает меня в регистрационный кабинет. И перед моим уходом с работы в конце дня она всегда устраивает мне раскрутку на прощанье.

— Гм-м-м! — говорит доктор Наткейс. — Так в чем же заключается проблема?

— Ну, видите ли, доктор, — объясняет Вилли Виер, — моя жена, Дотти, просто нимфоманка. Каждое утро, прежде чем я встану, она прыгает верхом на меня, и мы возимся, пока не прозвенит будильник. Потом, когда я прихожу домой на ланч, ежедневно, дело у нас идет наскоро, пока я ем спагетти. А потом, каждую ночь у нас бывает целый марафон перед тем, как мы уляжемся спать!

— Гм-м-м! — говорит доктор Наткейс. — Все еще не вижу, в чем ваша проблема!

— Но, доктор, — поясняет Вилли Виер, — мне достаются головокружительные мгновенья лишь, когда я сам с собой!

В деловой части Лос-Ланоса, Калифорния, трое — черный Лерой, белый Джек Джерк и китаец Ха-Чу-Ву — повстречались в супермаркете. Все они совершали закупки на неделю и захватили с собой своих собак. Первый парень, Джек Джерк, похваляется насчет своей собаки, Фифи:

— Моя собачка Фифи — самая разумная сучка в этом штате, — говорит Джек. — Она до того умна, что я могу сказать ей пойти и взять упаковку шоколадного печенья, съесть половину, а остальное принести мне! Джек тут же щелкает пальцами, и Фифи прыгает и исчезает среди полок. Через минуту Фифи возвращается, виляя хвостом, с половиной упаковки шоколадного печенья в зубах.

— Впечатляюще! — говорит Ха-Чу-Ву. — Но взгляните на мою собачку, Чу-Ю! Это самый разумный пес на свете! By командует своей собаке пойти, и взять бутылку молока и пустой стакан. Чу-Ю бросается и возвращается через несколько мгновений, наливает молоко в стакан и ставит, помахивая хвостом.

— Это все ерунда, — говорит Верзила Черный Лерой. Потом он поворачивается к своему большому черному псу по имени Рембо и кричит:

— Взять, Рембо!

Рембо медленно поднимается с пола, где он спал, подходит, выпивает молоко, пожирает печенье, писает на Чу-Ю, трахает Фифи, опустошает кассу и идет домой отдыхать!

Желая сэкономить деньги на своем медовом месяце, Банни и Бонкер Бум решают провести первые ночи своего супружества в доме у родителей Банни, Боба и Бетти Бог. Прошло три дня. Младший братишка, крошка Биппо, играет у себя в спальне со своими игрушечными самолетиками и прислушивается через стенку ко всем странным звукам, доносящимся из комнаты Банни и Бонкера. Любопытный малыш Биппо спускается на нижний этаж и разыскивает свою мать.

— Эй, мам, — спрашивает Биппо, играя со своей авиамоделью, — как это Банни и Бонкер не покидают свою комнату вот уже три дня? Они даже не спускаются поесть!

— Это не твое дело! — отвечает его мама.

Биппо пожимает плечами и выбегает из комнаты, играя со своим самолетом.

Проходит несколько дней, и даже мама Биппо забеспокоилась. Тогда она прокрадывается на верхний этаж