Манхэттенское безумие

Я собрал воедино некоторые улики и следы и получил в итоге довольно шаткую теорию, которая самому мне казалась вполне стройной, но вряд ли смогла бы убедить кого-то другого – и, безусловно, рассыпалась бы в прах в любом суде. Кроме всего прочего, все мои подозреваемые, участники той вечеринки в Нью-Йорке, уже умерли… Все ли? Ну, не совсем. Артур Беласко, сын Элмера, в последние четверть века сделал очень приличную карьеру в качестве продюсера на Бродвее – честного и порядочного продюсера, должен добавить. Он все еще продолжал работать, и весьма активно – да почему бы и нет, он ведь совсем еще молодой, ему только перевалило за восемьдесят, а тут он еще и заявился в Калифорнию в рамках пропагандистской поездки, рекламируя свои недавно изданные мемуары. В «Плэнтейн-Пойнт» проживало много постояльцев из шоу-бизнеса, вот я и предложил нашей молодой и энергичной организаторше культурных программ, вечно старающейся разнообразить жизнь своих подопечных гериатриков, позвонить ребятам из команды Артура и устроить так, чтобы он заглянул к нам во время поездки по Калифорнии, может, выступил бы коротенько перед нами, подписал и продал бы несколько книг. А как только он оказался в нашем городе, я позвонил ему в отель и пригласил заехать ко мне, пока он здесь.

Некоторые люди с годами меняются очень мало в отличие от остальных, и на морщинистом лице Артура я читал ту же самую дерзость и нахальство двадцатидвухлетнего парня, с которым встречался в 1946 году. Он тоже меня помнил, хотя с тех пор мы с ним не виделись. Артур огляделся вокруг, осмотрел все напоминавшие о былой деятельности вещицы, заполнявшие мою гостиную, и заявил, что это вызывает воспоминания. Я же хотел вызвать одно-единственное воспоминание и обсудить его за бокалом «Реми Мартен ХО».

Когда он увидел в моей «галерее известных преступников» фото Дэнни Креншоу с дарственной надписью, я небрежно заметил:

– Думаю, вы помните ту вечеринку у Дэнни в сорок шестом году?

– Отлично помню! Отель «Макалпин». Теперь это называется «Хералд-тауэрс». Они сбили все те потрясающие фрески и стенную роспись в ресторане в цокольном этаже. Кажется, они теперь украшают какую-то станцию подземки… Не станешь же спорить с прогрессом, не так ли?

– Можно и поспорить, только прогресс не станет нас слушать. Вы подробности той вечеринки включили в свои мемуары?

– Нет, они туда никак не лезли, так что в итоге были отрезаны на монтажном столе, как сказали бы в Голливуде. Мы их, конечно, записали. Мы – это моя дочь Элинор и я, она помогала мне готовить эту книгу. А те события так запечатлелись у меня в памяти, что я смог их почти подробно восстановить, слово в слово, и записать на магнитофон. Ничего не пропустил.

– Насколько я помню, Элинор тогда была совсем еще младенцем. Но она тоже присоединилась к семейному бизнесу, не так ли?

– Да еще как! Она гораздо более талантливая актриса, чем ее папочка, как мой отец беспрестанно мне напоминал. Много работает на телевидении, в театре, в кино.

– Но вернемся к тому вечеру в апартаментах Дэнни. Я знаю, что у вас отличная память, но сомневаюсь, что вы дословно помните все разговоры, которые вели, и все вечеринки, на которых успели побывать со времен Второй мировой войны.

– Конечно, нет, но тот вечер мне не забыть ни за что. Особенно обмен мнениями о той песенке старика Гершвина между Дэнни, его женой и Джерри Кордовой. Элинор этот кусок страшно понравился.

– Вы не могли бы прислать мне распечатку этой записи? Она могла бы мне пригодиться.

– Конечно, пришлю. С радостью. А откуда вдруг такой к этому интерес, Себ?

– Я считаю, что именно тогда вы и ваш отец задумали поиграть в Бродвейского Палача.

Глаза Артура Беласко сперва расширились, потом сузились. Он огляделся вокруг, как затравленное животное. Потом заговорил нараспев, словно речитативом, и в его голосе звучала угроза:

– Себ, я не знаю, что вы думаете или знаете и каким образом вы это узнали. Но если вы рассчитываете, что все еще будете дышать, когда я отсюда уйду, то нам следует прийти к взаимопониманию, договориться…

И его рука потянулась к оттопыренному карману пиджака.

– Ничего у вас не выйдет, – сказал я. – Вы же не будете стрелять в меня в моих апартаментах.

– Есть и другие способы, – заявил он, и его глаза засветились безумным блеском. – Я же специалист в этом деле, не так ли?

Я сохранял непроницаемое выражение лица так долго, как только мог. Потом все же рассмеялся.

– Ваш папаша был прав. Вы бездарный актер.

Тут он тоже засмеялся и достал из кармана трубку.

– А я вас все-таки провел, хоть и на минутку, а?

– Может быть, только на минутку, – согласно кивнул я.

– Ну, на минутку и вы меня провели. Я, знаете ли, слыхал про эту сумасшедшую теорию Дэнни, и, возможно, в этом что-то есть. Но чтобы убийцами были мой старик и я? Притянуто за уши, и я рад, что вы всерьез так не думаете.