Манхэттенское безумие

Джефферс обещал непременно быть на этом почтенном ежемесячном собрании самых известных нью-йоркских писателей-детективщиков (налететь, как муха на мед, как он выразился); правда, его присутствие там скорее походило на наличие мухи в супе.

– Ах! – Кроме нескольких десятков книг, вышедших четырьмя популярными детективными сериями, Джо Рэнсом, красавчик с худым длинным лицом и впалыми щеками, был скуп на снова.

Но не таков был репортер Джефферс.

– Вот что я тебе скажу. Этот типчик, Даймонд Слим, кажется, вышел у тебя лучше всех. Можно себе такое представить: грабитель, такой тощий, что может спрятаться в любом месте! Просто исчезнуть из виду! Просочиться в любую щель прямо как луч света! Наверное, был создан с помощью компьютера, да? Или это технология «грин-скрин»? Ладно, можешь не рассказывать. В любом случае отлично получилось. Когда ты начал про него писать?

– В восемьдесят втором.

Л.С. Крокер, с волосами, собранными в «конский хвост», и в очках, повернул к ним свой нос, похожий на клюв орла. Он не принадлежал к числу фанов Джефферса, который поместил свой последний обзор действий полиции в самое начало сводки новостей в «Эй-Лист» под заголовком «Самые худшие уголовные преступления». В «Ютьюбе» его собственная пародия на криминальные репортажи под названием «Шоковая терапия Л.С. Крокера» мгновенно разошлась по всему виртуальному пространству. Тем не менее Колин О’Дэй, самая яркая звезда на их профессиональном сияющем небосклоне, попросила Л.С. заключить мир, так сказать, «зарыть топор» (но не в черепе репортера, как она весело заметила) и позволить этому репортеру сделать репортаж о данном собрании. И почти никто не сказал Колин «нет».

– Запомни, Джефферс. Все, что мы тут говорим о любых незаконченных работах, не для печати!

Репортер направил на него указательный палец и сделал вид, что стреляет.

– Конечно, Л.С. Вас понял.

– И убери свой проклятый телефон! Никаких постов, никаких твитов! Capisce?[70]

– Все понял.

– Мне понравилась твоя серия про Даймонда Слима, Джо. Жду не дождусь следующей книжки. – Стивен Харрис, любезный малый и бывший агент ФБР, ставший детективщиком, описывающим реальные уголовные дела, осмотрел поле боя, запятнанное пролитым соусом и заваленное сломанными зубочистками, и поднял взгляд на царственное собрание по ту сторону стола. – А вы, Колин? Куда вы пропали? Над чем сейчас работаете?

Гранд-дама детективного жанра ответила заговорщическим тоном:

– Вы помните дело Битси Грейнджер?

– Смутно, – ответил ей Тони Бейкер, злорадный автор душераздирающих и вызывающих ночные кошмары романов-ужастиков.

Л.С. постучал по столу своими ухоженными пальцами.

– Это, кажется, дело о психиатре, чья пациентка насыпала ей стрихнина в чай с молоком?

– Нет, это была доктор Бетти Бэрринджер. А Битси Грейнджер – это молодая женщина, которая пропала без вести в начале семидесятых.

– Извините. Ничего не напоминает, – заявила Тоня Файнерман, обаятельная штучка двадцати с чем-то лет, чей роман «Забитый до смерти» купил для экранизации Спилберг, заплатив в качестве аванса семизначную сумму.

– Конечно, не напоминает, – Джефферс фыркнул. – Семидесятые годы – это было задолго до тебя, Тоня. Древняя история, откровенно говоря.

– Может, оно и так, – сказала Колин. – Но и древняя история может быть потрясающе интересной, особенно история, которая так и не получила никакого завершения. О которой невозможно рассказать полно и подробно. Вот мы и заполняем имеющиеся в них пробелы. Я так думаю, что это одна из причин, по которой многих из нас так привлекает писательское дело.

– Отлично сказано! – заметила Стефани.

– Понял вас. И не собираюсь возражать, мисс О’Дэй, особенно автору, который постоянно занимает верхнее место в списке бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс». Но почему вы вспомнили это дело? И почему сейчас? – Репортер повертел в руке свою ручку «Юниболл», демонстрируя всем ее фирменный знак. – И почему вы?

– Нелегко ответить на ваш вопрос, мистер Джефферс. Битси была моей подругой, так что, естественно, я была ужасно расстроена, когда это произошло. И ее исчезновение тревожило меня потом еще много лет. Но со временем острота боли в памяти стихает.

Однако потом, в октябре прошлого года, когда был этот ужасный ранний снегопад, я вдруг начала все больше и больше думать об этом случае, разбирая его в уме и так и сяк.

И однажды ночью Битси Грейнджер явилась мне во сне. Она была в потрепанном пальто из верблюжьей шерсти, а вокруг бушевала жуткая метель. Слипшийся мех по краям капюшона закрывал ей лицо, видны были только глаза. Завывания ветра заглушали ее слова. Но по извращенной логике сна я отчетливо ее слышала. «Помогите! Кто-нибудь, помогите! Пожалуйста!» Я откликнулась и попыталась до нее добраться, но ветер заставлял меня отступать назад. И я ничего не могла с этим поделать.