Манхэттенское безумие

Я едва сдерживалась, но не хотела ничего открывать даже Фрэнку, пока сама не удостоверюсь, что моя теория верна. Я сказала ему, что мне нужно кое-что проверить в вещах Морин – это, дескать, необходимо мне для новой книги. И он махнул рукой, приглашая меня войти.

Фрэнк не захотел расставаться с вещами Морин. У них там все по-прежнему так же, как было при ней. И я тут же нашла то, что мне было нужно. Там оно и было, написанное черным по белому.

Джефферс почесал себя за ухом:

– Я все еще ничего не понимаю.

– Когда Битси обняла меня в тот вечер, она сунула записку в карман вечернего платья Морин. Там эта бумажка и лежала, пожелтевшая от времени. Никогда не забуду эти ее слова: «Я больше не могу выносить этот обман, эту ложь. Я не принадлежу этому миру, никогда не стану в нем своей. Всему теперь пришел конец. Я хорошо изучила течение реки – оно унесет меня туда, куда мне нужно. Пожалуйста, скажи Гарольду, что мне очень жаль. Скажи ему, что у меня нет другого выбора».

Л.С. громко перевел дыхание.

– Она покончила жизнь самоубийством? Ух ты! Я и предположить не мог, что так случится.

Джефферс выпучил глаза:

– Битси Грейнджер покончила с собой? Вы уверены?

– По крайней мере, мы в конце концов узнали, что тогда произошло, – Колин подняла свой бокал с вином. – За Битси Грейнджер! Она нашла единственный возможный способ покончить со своими страданиями. Пусть она покоится с миром!

Все собравшиеся хором торжественно повторили ее слова.

– За Битси Грейнджер!

Тут Джефферс вдруг вскочил с места:

– Извините! Мне нужно срочно выйти! Зов природы!

– Это не подлежит оглашению, Джефферс! Ты слышишь? – крикнул ему вслед Л.С.

Но репортер, отмахнувшись от него, поспешно бросился в сторону туалета. Л.С. с отвращением фыркнул:

– Гнусный червяк! Проныра! Сейчас выложит конец вашей истории в Интернет. Разошлет по всему свету и будет утверждать, что это его собственное сочинение! Я вот сейчас пойду и утоплю его проклятый телефон в унитазе!

Колин положила ладонь ему на руку:

– Всё в порядке, Л.С. Правда. Пускай себе.

– Но он же ленивый, гнусный и мерзкий слизняк! Никакого понятия об этике! Ему все равно, что и у кого красть и кому он при этом причиняет вред и боль.

– И в ответ получает то, чего заслуживает: пожизненное заключение наедине с самим собой.

* * *

На следующее утро Колин, кутаясь в пальто, чтобы защититься от утреннего холода, взяла такси и поехала на Саттон-плейс. И в последний раз прогулялась по району, где когда-то жила Битси, а потом направилась в очаровательную маленькую patisserie[76], которую обнаружила на Первой авеню. Там варили совершенно бесподобный капучино.

Она села на высокий стул перед маленьким столиком в задней части заведения и сделала заказ: любимый напиток Битси и круассан. И достала из сумочки смартфон.

Сенсационная публикация Рубина Джефферса заняла ведущее место в сегодняшнем выпуске «Эй-Лист». «Тайна исчезновения светской красавицы раскрыта!» – кричал заголовок. В публикации пересказывались все подробности, которые Колин рассчитывала там найти: детство Битси в Миртле, штат Миссисипи; предательство Рэя Эдлена и его последующее падение и гибель; переезд Гарольда в Коста-Рику и иск его детей в опротестование условий его завещания. И, что лучше всего, публикация включала в себя хорошо сделанную имитацию последней записки, которую якобы нашла Колин. Джефферс проглотил всю историю и выкатил ее на публику, ничего не проверив. Каким бы он ни был бессовестным, он мог бы сперва подумать. Ведь Колин пишет романы, выдумывает, не правда ли?

Но теперь пути назад уже нет. История Джефферса уже распространялась, ее перепостили все кому не лень, что было вполне предсказуемо, и, в конце концов она наберет такой вес и влияние, что вполне сойдет за правду.

Колин принесли ее заказ. Она проверила, не настало ли нужное время, расплатилась и вышла на улицу.

На углу стояла старуха в пальто из верблюжьей шерсти и с капюшоном, сгорбившись и сжавшись, борясь с холодом. Видимо, бездомная.

– Помогите мне, подайте… – бормотала она.

Колин подошла к ней.

– Вот, дорогая. Это тебе.

И протянула старухе капучино и круассан.

Та взяла чашку обеими руками и отпила глоток. Глаза, утонувшие в морщинах, еще больше сощурились от удовольствия, но Колин все же различила в них намек на цвет лунного камня.

– Благослови тебя Господь, подруга, – сказала старуха и отпила еще глоток. – Райское наслаждение, верно?