Мантикора и Дракон: Вернуться и вернуть. Эпизод I

Я хмыкнул, щёлкнув пальцами. Я говорил, орал, убеждал, угрожал… Уговаривал, в конце концов, оставить всё это в прошлом и жить дальше. Забыть, наконец, упокоить и похоронить уже надежду хоть как-то привлечь к себе сиятельное внимание того, кто волей Хранителей достался нам в отцы. Вот только…

Малыш так и не смог вырасти, продолжая перекладывать вину за всё случившееся на кого угодно, только не на того, кто действительно виноват. И судя по тому, что я сейчас чувствую, продолжает с саблей наголо скакать в попытке что-то доказать себе и окружающим. Последним, кстати, в первую очередь.

Наверное, я плохой брат. Даже отвратительный, раз позволил этой ситуации дойти до полнейшего абсурда. Но если уж быть честным, я предлагал помощь. Я всегда был готов помочь ему, да и сейчас могу это сделать. Проблема только в том, что для этого моему маленькому глупому братцу надо меня попросить. Что для него равносильно смерти. Моей. И он с завидной регулярностью безуспешно пытается воплотить этот план в жизнь. Родственные связи такие… родственные. Я даже не знаю, чего мне порой хочется больше: отвесить младшему подзатыльник за попытку придушить одного милого моему сердцу шизофреника… или всё же просто и ненавязчиво прибить братца. И знаете, мне его будет вовсе не жаль. Такая по глупости загубленная жизнь не стоит моих сожалений. Совершенно.

Нужное окно я обнаружил минут через пять, ориентируясь на чужой страх, чувствовавшийся всё сильнее. Им буквально пропиталось всё вокруг, оставляя на коже неприятное липкое ощущение и вызывая стойкое желание всё же воплотить в жизнь давнюю угрозу, прикопав причину этого самого страха под ближайшим косогором. В конце концов список претензий к гордому заносчивому «блондину» рос просто в геометрической прогрессии. Ведь, зная о том, как трепетно я отношусь к некоторым личностям, он всё равно предпочитал повторять пройденный материал исключительно эмпирическим способом. Говоря проще, с жадностью и бешеным огнём в глазах, с упорством, достойным лучшего применения, продолжал идти по полю из грабель.

Ну, хоть что-то неизменное в этой жизни, ага.

Размышляя на тему сучности бытия и неизменности чьих-то тараканов, я потянулся открыть окно. И еле успел отскочить в сторону, когда его просто-напросто выбило очередным шальным заклятьем. Град осколков разлетелся по коридору, чудом меня не задев, а на стене напротив образовалась сеть милых трещин с отпечатками чёрных проклятий, расползающихся по тёмному камню. А следом, как завершающий общую картину штрих, послышался отборнейший мат. На языке троллей, поминая чью-то мать и высказываясь о наболевшем, вещал мой ненаглядный шизофреник. Ему вторило злое шипение моего глупого младшего брата, создавая непередаваемый антураж самых настоящих кошачьих боёв. Даром что дракон.

– Как мило, – фыркнул я тихо, мягко, даже нежно улыбнувшись в ответ на очередной пассаж со двора.

Страх стал острее, с нотками горькой обиды и досады. Чисто такой… женской.

Любопытно, что же… или, точнее, кого же эта парочка не поделила?

А страсти между тем разгорались нешуточные. Словно чётко зная, кто подпирает плечом стену у выбитого окна, эти клоуны разразились совершенно непристойными предположениями о процессе создания друг друга. Когда и это не возымело желаемого эффекта (ничего нового они, увы, не озвучили), мой обожаемый шизофреник поинтересовался, как такой образчик мужества и галантности (тут я тихо хохотнул, отметив лошадиную дозу яда в этом комплименте) вообще умудрился получить звание магистра.

Реакция была абсолютно закономерна и предсказуема. Рай’шат, мой маленький глупый брат, не придумал ничего лучше, как запустить в острого на язык противника простым, но очень эффективным заклинанием – силовым толчком. Остатки рамы врезались в стену, разлетевшись в щепки. Часть проёма вынесло внутрь, оставив на многострадальных стенах немаленькие выбоины. И лишь по счастливой случайности не задев никого. По очень счастливой случайности.

Я усмехнулся, щелчком пальцев выставив небольшой щит. Дети. Маленькие дети. Хранители, дайте мне терпения. Один не удержался и высказался, второй не промолчал там, где стоило бы держать свой длинный язык за зубами, искренне считая, что это всё последствия его выдающегося ума и элегантной ехидности. По крайней мере, именно так он говорит о себе любимом.

Качнув головой собственным мыслям, я всё же изловчился и забрался на подоконник, где и устроился, свесив ноги наружу и с любопытством оглядываясь по сторонам. Оценивая обстановку с самой выгодной, так сказать, для наблюдения позиции.