Мао Цзэдун

Ситуация в Корее все меняла. Вашингтон еще мог закрыть глаза на то, что по общему признанию являлось продолжением гражданской войны в Китае. Но вряд ли стоило ожидать от США такого же поведения, если бы коммунистический режим в северной части полуострова решился бы на неприкрытую агрессию против юга — фактического протектората Америки. 27 июня Белый дом заявил, что направил в Южную Корею свои войска, а 7-й флот США возьмет под свой контроль Тайваньский пролив.

Реакция Мао на эти заявления оказалась достаточно сдержанной. Для защиты мостов через реку Ялу китайские части противовоздушной обороны были передислоцированы на приграничную полосу Северной Кореи, а в Маньчжурию направлено подкрепление с юга. Комментируя эти меры, один из китайских военачальников сказал, что «зонт лучше всего приготовить еще до того, как пойдет дождь». От планов высадки десанта на остров Цюэмой пришлось отказаться.

В конце июля, наблюдая за победоносным продвижением северокорейских войск на юг, Мао начал испытывать чувство нарастающей тревоги. Ему лучше, чем Ким Ир Сену, было видно, что коммуникации армии становились чрезмерно растянутыми и все более подверженными неожиданному удару американцев. 4 августа на заседании Политбюро Мао впервые поставил вопрос прямой военной помощи Северной Корее — невзирая на риск ответного ядерного удара. США. Проблема заключалась в том, говорил он, что если Америка победит, то это лишь разожжет ее аппетиты. Китай окажется под угрозой налетов американской авиации на Маньчжурию и города Восточного побережья, через Тайваньский пролив на материк высадится морская пехота националистов. Вполне вероятно, что в конфликт будут вовлечены и французские войска, пытающиеся подавить выступление Хо Ши Мина во Вьетнаме.

Через две недели у Мао появились новые основания для опасений. Один из военных советников Чжоу Эньлая был уверен в том, что командующий войсками США генерал Дуглас Макартур начнет действовать в Инчонс, на узком перешейке к югу от 38-й параллели, по которому преходила граница между двумя странами. Посмотрев на карту, Мао согласился с аналитиком и отдал НОА приказ направить к маньчжурской границе дополнительные полмиллиона солдат и готовиться к войне.

Затем он направил послание Ким Ир Сену.

Стратегически, говорилось в письме, США действительно представляют собой бумажного тигра. Однако в тактическом плане «Америка — это живой, разъяренный тигр, привыкший к человеческому мясу». Корейским друзьям необходимо перегруппировать силы и быть готовыми отразить нападение с моря: «С точки зрения тактики иногда грамотнее отступить, чем нападать… Перед вами серьезный противник. Не забывайте, вы боретесь против самого олицетворения империализма. Будьте готовы к худшему».

Ким Ир Сен оставил предупреждение без внимания. Как и Сталин. 15 сентября в Инчоне началась высадка морского десанта, захватившая, северокорейскую армию врасплох. Пхеньян пребывал в панике. Ким Ир Сен направил в Пекин двух офицеров, и не с просьбой, а, скорее, с мольбой о помощи. Сталин дал ему знать, что окажет поддержку авиацией, если только Мао согласится послать в Корею свои сухопутные войска.

Следующие несколько недель оказались для Мао самыми тяжелыми после драматических событий осени 1945 года, когда капитулировала Япония. Он забыл о сне. Гао Гану, отвечавшему за боеготовность расквартированных в Маньчжурии войск, Мао сказал, что интервенции, по-видимому, уже не избежать. Однако для восстановления экономики Китаю был жизненно необходим мир. Со времени падения династии Цин страна фактически находилась в состоянии непрекращавшейся войны. Перед партией стояла задача вернуть Тибет и Тайвань, в провинциях бесчинствовали около миллиона бандитов, промышленность лежала в руинах, население городов задыхалось от безработицы, а в центральных районах Китая свирепствовал голод.

Продовольствия не хватало даже в Пекине. Множились акты саботажа, приписывавшиеся агентам Гоминьдана. Запас доброй воли, накопленный новой властью в ходе борьбы с коррупцией, стабилизации национальной валюты и оживления основных социальных функций государства, подходил к концу.

Но в конце сентября жребий все же был брошен.