Мао Цзэдун

Виссарион Виссарионович Ломинадзе (Бесо или Ломи, как называли его друзья) был человеком жестким. Он участвовал в революционном движении с пятнадцати лет. Профессиональный революционер, организатор большевистского подполья в Кутаиси (его родном городе), Тифлисе и Баку, он поражал всех, кто его знал, презрением к смерти — своей или чужой, все равно. В марте 1921 года вместе с другими делегатами X съезда РКП(б) он жесточайшим образом расправился с моряками, принимавшими участие в печально знаменитом Кронштадтском мятеже. Очень рано вошел в круг людей, близких к Сталину, и при его поддержке уже в 1921 году (в возрасте двадцати четырех лет!) стал секретарем ЦК КП(б) Грузии. С 1925 года являлся членом ЦК большевистской партии и одним из руководителей Исполкома Коммунистического интернационала молодежи (ИККИМ) — молодежной коминтерновской организации, а в 1926 году входил в состав Президиума ИККИ. Иными словами, это был человек, уже вкусивший в свои неполные тридцать лет бюрократической власти, развращающая сила которой не могла не оказать на него глубокого влияния. «Он походил на пижона послеоктябрьского периода, а вел себя, как царский ревизор», — вспоминал Чжан Готао. Высокий, под два метра ростом, очень массивный, с густыми черными волосами, Ломинадзе производил впечатление сильного человека, несмотря на то, что часто моргал — то ли от близорукости, то ли по какой-то другой причине. Кому-то из добрых московских знакомых он напоминал Пьера Безухова⁹³

, но лидерам КПК это сравнение вряд ли бы показалось уместным: чиновничьи замашки Ломинадзе и его привычка повелевать сразу же настроили их против него. Никаких восточных политесов Николай (он же Вернер — под такими именами он работал в Китае) не признавал, а потому сразу же обрушил на Цюя и Чжана поток беспочвенных обвинений. «Прежде всего Ломинадзе заявил, что он полномочный представитель Коминтерна, посланный сюда для исправления многочисленных ошибок, допущенных в прошлом работниками Коминтерна и ЦК КПК в ходе китайской революции, — пишет Чжан Готао. — После этого, не спрашивая нас о положении дел, сразу же заявил, что ЦК КПК совершил серьезную ошибку правооппортунистического толка и нарушил директивы Коминтерна… На мой вопрос, какие именно ошибки совершил ЦК КПК, он ответил следующим образом: „Самое существенное то, что ЦК КПК отказался от попыток добиться руководства китайской революцией со стороны пролетариата… ЦК КПК находился под контролем… мелкобуржуазных интеллигентов, у которых не хватало классовой сознательности и революционной твердости… Длительное время правильные директивы Коминтерна извращались в оппортунистическом духе. Коминтерн не может далее полагаться на этих колеблющихся интеллигентов и должен смело выдвинуть нескольких стойких товарищей из рабочих для руководства КПК, образовав из них большинство ЦК КПК“»

⁹⁴

. Ломинадзе потребовал созвать в ближайшее время чрезвычайную партийную конференцию для реорганизации руководства партии.