Марь

— Видишь, он и манерам, в отличие от тебя, обучен! — Александра Васильевна отложила полотенце, оперлась поясницей о массивную дубовую столешницу, спросила: — Паша, будете кофе? У меня уже и штрудель готов.

В животе тут же предательски заурчало.

— Значит, будете! — Александра Васильевна понимающе усмехнулась.

— Саня, ты собери юноше пакетик зелени, — попросил Михалыч. — Ну, помидорок там, огурчиков, лучка, чесночка. У юноши сегодня мероприятие.

— Какое? — Александра Васильевна едва заметно приподняла бровь. — Каких масштабов мероприятие? На сколько персон?

— Шашлык у него, — сказал Михалыч.

— На две персоны, — добавил Apec.

— Вы из дачного поселка? — Александра Васильевна насыпала в турку кофе, поставила на огонь.

— Не, — Apec помотал головой. — Мы со Змеиной заводи.

Они посмотрели на него оба: Александра Васильевна испуганно, а Михалыч хмуро.

— Поясни, — велел Михалыч.

— Мы с моим… — Apec запнулся, а потом решил говорить правду. — С моим работодателем сняли дом на Змеиной заводи.

— Как это сняли дом? — переспросила Александра Васильевна. — Кто вам его сдал?

— Мужик из местных, кажется, смотритель. А что не так?

— Жарко, — сказал Михалыч и как-то по-особенному посмотрел на супругу. — Торфяники скоро начнут гореть.

— Как долго вы планируете оставаться в том доме? — спросила она.

«В том доме» прозвучало тоже как-то по-особенному, словно это был какой-то нехороший дом.

— Пока не знаю, — честно признался Apec. — Это уж как мой босс решит. А что там с торфяниками? — Он посмотрел на Михалыча.

— Гореть начинают торфяники. — Михалыч говорил медленно, как будто в этот самый момент что-то обдумывал.

— Когда горят торфяники, на болоте очень опасно, — заговорила Александра Васильевна. — Пожар на торфяниках — это особая история. Его очень тяжело, практически невозможно потушить. Он гаснет сам, но лишь по осени, когда грунтовые воды поднимаются достаточно высоко. Да и то не до конца.

— Насколько я понимаю, дому на Змеиной заводи уже очень много лет? — спросил Apec.

— Много, — с явной неохотой согласился Михалыч.

— И он до сих пор цел и невредим, несмотря на пожары. — Это был не вопрос, это было утверждение.

— Чудом, — сказал Михалыч и нахмурился.

— Там не сам пожар опасен, — начала было Александра Васильевна, но под предупреждающим взглядом супруга запнулась и продолжила уже другим, неестественно бодрым тоном: — Когда горят торфяники, дым иногда добирается даже до города. Представляете, что творится на болоте?

— Так пока не чувствуется никакого дыма.

— Это пока. Саня, ты следи за кофе, а то убежит, — проворчал Михалыч, а Аресу подумалось, что таким нехитрым образом он просто пытается вывести супругу из игры. — Поначалу все тихо, а потом может так накрыть, что все.

— Что все? — спросил Apec с интересом.

— Кранты! Угарите! — Михалыч потер небритый подбородок.

— Были прецеденты? — не сдавался Apec.

— Были. — Михалыч кивнул. — Болото у нас… специфическое. Когда горит, продукты горения вырабатываются тоже… специфические.

Александра Васильевна разлила кофе по чашкам и так посмотрела на мужа… У Ареса тут же возникло впечатление, что рассказ о специфических продуктах горения она слышит впервые.

— Садитесь к столу! — Она указала на стол, сделанный из дубового слэба. Аресу страшно нравились такие столы, но не цена на них. Цена ему была пока не по карману. — Сейчас принесу штрудель.

— И что там с продуктами горения? — вежливо поинтересовался Apec, усаживаясь за стол своей мечты и ласково оглаживая отполированную, пропитанную воском столешницу. — Что с ними не так?

— Угорают люди от болотного дыма. Вот что не так, — сказал Михалыч, усаживаясь напротив.

— Насмерть? Как от угарного газа? — Не верил Apec в эти байки, но ему было интересно, к чему клонят милые фермеры.

— Нет, не как от угарного газа. — Михалыч смотрел на него сквозь внимательный прищур. Сейчас он был особенно похож на боксера. — Митрофаныч, этот старый хрыч, наверное, забыл вам рассказать про экологов?

— Митрофаныч?

— Старик, который сдал вам дом. Кстати, незаконно. Он не владелец, и прав таких у него нет.

— А это не я с ним договаривался, а начальство, — сказал Apec. — Так что стало с экологами?

— Пропали. — Михалыч придвинул к себе чашку с кофе. В его огромных лапищах она казалась игрушечной. — Пару дней все было нормально, а потом начался пожар на торфяниках. И все…

— Что все? — Смотритель по ходу, и в самом деле был тот еще хрыч, если не упомянул о таком важном инциденте.

— Митрофаныч навещал их раз в три дня, закупался у нас продуктами, отвозил в дом. Вот приехал он утречком, а экологов нет. И на следующий день нет, и через два дня.

— Так, может, уехали? — предположил Apec. — Кому захочется дымом дышать?

— Уехали и оставили все свое снаряжение в доме?

— Какое снаряжение у экологов? — спросил Apec.

— А такое… — Михалыч криво усмехнулся. — Лопаты и металлоискатель. Вот какое.

— Мы тогда сразу поняли, что это были копатели, а не экологи. — Александра Васильевна поставила на стол штрудель, принялась ловко его разрезать.