Марь

Гиви тогда даже не понял, как это все произошло. Глядит и глазам своим не верит. На бревнышке, что лежало возле кучи дров, приготовленных для полевой кухни, сидел Аноха и о чем-то негромко толковал с беглецами. Тут же крутились и его дружки.

Вай! Кто позволил им выйти с «кичи»?! – не на шутку испугался парень. Ведь старшина ясно сказал: не выпускать! Параша есть, жратву приносят – не помрут. Что до прогулки, то на нее они выходили только ночью. А тут на тебе…

Оказывается, у часового, что охранял арестованных, прихватило живот, и он убежал в кусты. Этим и воспользовались арестованные.

Гиви было собрался искать Грачевского, да вспомнил, что он еще утром ушел с охотниками проверять силки. Сержантов тоже не было видно. Скорее всего, и они ушли со своими людьми в тайгу.

– Эй! А ну не суйте свой нос, куда не следует! – заметив возле полевой кухни Гузю с Шепелявым, кричит им Рацба. Но что им этот кавказец! Открыли котел с варевом и шарят в нем половником в поисках кабарожьих косточек.

– Аноха, глянь, что у них тут… Мясо! А нам, суки, ни разу его не дали, – возмущенно произнес Шепелявый.

– Потому что не положено… – пытаясь держать себя в руках, буркнул Гиви. – Мясо только для больных.

– А мы кто? – зачерпнув половником варева и попробовав его на вкус, ухмыльнулся Гузя. – У нас души больные, понял, вахлак?

У вас мозги больные, а не души, хотел сказать Рацба, но промолчал. Ну куда он один против этих волков? А помощнички его, как назло, куда-то запропастились. Да и что толку с них? Ведь на кухню обычно посылают самых дохлых – вот и он мучается с такими каждый день. Они и дров-то как следует нарубить не могут, так что приходится большую часть работы выполнять самому.

– Эй, Шепелявый, вы там шибко не увлекайтесь! Мы ведь тоже жрать хотим. Давай все, что есть, на стол! – велит Аноха. – Эх, жаль, водочки нету, а то бы выпили за знакомство, – обращается он к беглецам. – Но ничего, мы это дело наверстаем, правильно я говорю?

– Наверстаем, – кивает ему Грек, садясь за большой обеденный стол, который бойцы первым делом смастерили, как только попали в эту глушь. – Дай только до места добраться…

Отведав похлебки и сожрав почти все мясо, предназначенное для больных, блатные попросили у повара кипятка.

Обойдетесь, хотел ответить им Рацба, но снова промолчал.

Выпив по кружке брусничного отвара, блатные уселись на бревнышко и стали внимательно наблюдать за жизнью лагеря. Тут как раз и появился часовой.

– Эй, вы что? – увидев Аноху с товарищами, испугался он. – А ну марш на «кичу»!

Но те и ухом не повели.

– Кому говорю!

– А ну заткни пасть, а то мы ее сейчас сами тебе заткнем! – рявкнул на него Аноха.

Тот испугался и замолчал. Стоит и хлопает глазами, не зная, что предпринять.

Завидев издали Лукина, Аноха оживился.

– Эй, Лука, иди сюда! – кричит.

Тот нехотя идет на зов, однако часовой преграждает ему путь.

– Не положено!

– Не обращай на него внимания… – сказал Аноха. – Иди…

Он отвел Лукина в сторону и стал ему что-то говорить. Заметив это, Гиви насторожился. Однако, как он ни напрягал слух, ничего так и не услышал. Лишь уловил последнюю фразу, брошенную в конце разговора Анохой.

– Короче, завтра и начнем…

Не иначе что-то затевают, подумал Рацба. Скорее бы возвращался старшина – уж он-то обязательно что-нибудь придумает. Парень головастый, недаром его над нами поставили. Только вот не везет ему. То эти блатные ему палки в колеса ставят, то вдруг начальство подкинет проблем. Забросили, понимаешь, людей в эту глушь и забыли про них. А Грачевскому ломай голову, как быть. Но он-то при чем? У него своих забот хватает.

Весь остаток дня Гиви жил в ожидании. И когда старшина вернулся из тайги, он тут же выскочил ему навстречу…

Глава двадцать шестая

1

Рано утром, когда еще звезды не успели погаснуть в небе, самые опытные медвежатники поселка собрались возле правления колхоза. Появился тут один медведь-шатун, который житья не дает. То на хозяйских оленей нападет, то собаку чью-то задавит. Злой, голодный и свирепый, он, казалось, никого на свете не боялся. Председатель велел убить его – вот мужики и собрались на охоту. Собак решили с собой не брать – не тот случай. Подумали, медведь испугается и убежит, чтобы с новой силой потом совершать набеги на Бэркан.

– Ну, ребятки, шурло отсель! – донесся до слуха Ерёмы голос Фрола, который по праву самого знатного медвежатника взял на себя роль распорядителя охоты. А за взрослыми потянулась к конторе и детвора, гонимая духом геройства. Однако Фрол был начеку.

– Арш, арш по домам, бисовы дети! Сперва шушанки из носу выкулупайте, – дескать, подрастите, – а потом на медведя проситесь.

А те обижаются. Мол, за кого ты нас, дядька, принимаешь? Ведь мы, считай, с самых пеленок в тайге. Ну, что нам амикан?..