Мара и Морок. Трилогия

И проклятое чувство жара в груди, которое, казалось, спалит мне всё сердце, пока она с таким доверием прижималась ко мне. Мне так хочется накричать на неё за это, но ещё больше я хочу, чтобы она оказалась жива и в порядке.

В комнате появляются два лекаря и сразу же занимаются Северином, проверяя его состояние. К счастью, помимо горла, нет вообще никаких повреждений. Анна, понимая, что её муж цел, обращает всё внимание на меня, видит мою нервозность, которую я пытаюсь всеми силами скрыть. Я встречаюсь с двумя капитанами дворцовой стражи и отправляю их прочесать весь дворец, найти каждого убитого наёмника, а если попадутся живые, то схватить и бросить в темницу. Как только они уходят, возвращается Кристиан.

С Агатой на руках. Она в сознании и всё так же в моей рубашке, что я ей дал.

Моя маска спокойствия, которую я так стараюсь удержать, даёт трещину, когда я вижу кровь на её руках, в серых волосах, вся нижняя часть лица и шеи в уже засохшей крови. Понимаю, насколько серьёзна её рана в боку по тому, как много крови осталось на белой рубашке дяди, за то недолгое время, пока он нёс Агату по дворцу.

Анна в ужасе всхлипывает, а я беру себя в руки, когда Кристиан укладывает Агату на мою кровать. Она пытается что-то говорить, но я кладу руку ей на лоб, стараясь снять столько боли, сколько могу. Она засыпает, а я отдаю ей свои силы, пока у меня не начинает кружиться голова, а желудок не грозится исторгнуть всё, что я съел на празднике в таверне.

– Прекрати! – Кристиан грубо встряхивает меня, когда у меня из носа начинает течь кровь. – Того, что ты сделал, достаточно.

Дядя зол, но и расстроен. Он переживает за неё, хотя вначале просил вернуть её обратно в могилу. Я вытираю с лица кровь и устало сажусь на пол, не в состоянии посмотреть на Агату ещё раз.

Если бы я не замешкался, то всё могло закончиться раньше. Если бы я соображал быстрее…

– Соберись, Аарон! – вновь встряхивает меня Кристиан, опускаясь передо мной на корточки. – Что Агате, что Северину нужно отдохнуть. Анна пусть приглядывает за ними, а мы должны проверить весь дворец и убедиться, что это дело рук Аракена.

Он говорит жёстко и прямо, намекая, что у меня нет времени перевести дыхание и собраться с мыслями. Я знаю, что дядя прав, и благодарен ему за то, что он пытается поддержать меня, как умеет. Ласка, сопереживание или утешение никогда не было его сильной стороной. Он даже выглядит неуклюже, когда подбирает слова поддержки, поэтому его успокаивающая рука на моём плече, наверное, самое личное, на что он способен. Но в ситуации, когда надо разобраться с врагами, он – лучший помощник, на которого я могу положиться. Сейчас его меч и хладнокровие нужны мне как никогда, если мы найдём хоть одного живого наёмника. Потому что я вряд ли смогу сдержаться и не зарезать каждого сразу, как только увижу.

Северин напряжён, как пружина. Он сидит идеально прямо, пока лекарь наносит ему специальную мазь на повреждённую кожу шеи и кровавый синяк, что теперь расползается в разные стороны. В глазах брата столько ярости, что я удивлён, как этот лекарь ещё не сбежал от короля подальше.

Брат почти вырывает стакан с лечебным отваром из рук другого слуги и пьёт. Я уверен, что каждый глоток причиняет ему боль, но, вместо того чтобы морщиться, он лишь становится злее, будто боль – это враг, которого ему тоже надо победить.

– Не говори ничего, потом мне всё расскажешь. И ни шагу без охраны! – говорю ему я. Лицо Северина на мгновение смягчается, и он послушно кивает.

Вместе с дворцовой стражей мы с Кристианом лично прочёсываем весь дворец несколько раз, проверяя каждую комнату, поворот и даже тёмные ниши. Все мои Тени, что были недалеко от дворца и услышали звон тревоги, возвращаются так быстро, как могут. Среди них, конечно же, Марк. Он вваливается во дворец без верхней одежды. Я не могу не улыбнуться, замечая, как он, совершенно ошалевший, с растрёпанными волосами и красными глазами, врывается в парадный вход. Судя по всему, он вскочил с кровати и схватил меч, а вот накинуть на рубашку кафтан даже не удосужился.

Всех Теней я тоже отправляю проверить окрестности, включая сады и конюшни. Потом Кристиан отводит меня в зал с роялем на третьем этаже, где, судя по всему, всё началось. Я насчитываю десять тел, а воздух отдаёт металлом.

– Здесь было ещё трое без сознания. Их уже увели, – поясняет Кристиан.

Эта комната сейчас кажется мне слишком маленькой для всех этих трупов и крови, через которую приходится переступать, чтобы не поскользнуться.

– Северин и Агата были здесь, когда на них напали. Возможно, твой брат снова играл на рояле, – тихо рассказывает дядя, пока я подхожу к самому огромному наёмнику, рядом с которым лежит удавка.

Тело странное. Никаких ран, крови или синяков. Я переворачиваю его, чтобы увидеть три тонкие полосы на шее, словно три раскалённые нити вырвали из его кожи, оставляя ровные следы. Я видел, как Агата проверяла нити жизни, судя по всему, так выглядят раны, если их вырвать.