Мара и Морок. Трилогия

Мы с сёстрами ждём, наблюдая, как они разговаривают. Нам не слышен диалог, и Руслана стоит к нам спиной, не позволяя угадать её настроение от слов княжны. Проходит не больше пяти минут, как Руслана возвращается, а Алия смиренно остаётся стоять на месте. Взглядом она безошибочно находит меня и смотрит не отрываясь. Я догадываюсь о том, что старшая Мара собирается мне сказать, даже раньше, чем она подходит ко мне.

– Княжна хочет поговорить с тобой, Вела. Только с тобой.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Говорит, у неё есть просьба.

Я проглатываю резкий ответ. Так как он адресован не Руслане, а княжне. Алия же не услышит, стоя слишком далеко.

– Я не хочу с ней говорить.

– Я знаю, – на выдохе соглашается Руслана. – Но это наша задача – выслушивать просьбы смертных. Если же она никак не будет связана с нечистью, то ты вправе отказать.

Молча перевожу взгляд с Русланы на княжну и обратно.

– Считай это своим собственным испытанием, Вела, – с мягкой улыбкой говорит старшая, вставая передо мной и загораживая Алию. – Чем больше своих страхов ты встретишь лицом к лицу, тем меньше они будут тебя тревожить. А однажды ты освободишься от них вовсе.

Я задумываюсь над её словами. Первые шаги к княжне я делаю нехотя и неуверенно, но потом вспоминаю, что я не та шестилетняя девочка и младшая дочь князя. Я одна из Мар. И нас всего семь.

– Здравствуй, Веледара, – тихо приветствует меня Алия, когда я уверенно встаю напротив девушки.

Я оставляю между нами два метра, не желая подходить ближе. Её голос изменился, стал даже приятнее, мелодичнее, а тон тёплый и ласковый. Хотя взгляд немного пугливый. Я хоть и младше, но мы почти одинакового роста.

– Здравствуй, княжна.

Алия неуверенно закусывает губу, оглядывается назад, проверяя, не могут ли нас подслушать. Я хмурюсь, оценивая её нервозность.

– Мне нужна твоя помощь, Вела.

Я задумчиво наклоняю голову, не отрывая взгляда от Алии, и пытаюсь понять смысл услышанных слов. Я стою перед княжной и словно смотрюсь в зеркало той жизни, что у меня могла быть. Если бы они с отцом не приехали к нам, то нападения могло бы и не быть.

– Обратись за помощью к моему отцу, – отрезаю я, надеясь, что мой холодный тон лишит её желания продолжать разговор.

И худшее даже не то, что она осталась жива, в то время как мой брат мёртв.

И не то, что она носит платья и украшения, которые должны принадлежать мне.

Самое болезненное то, что она живёт в моём доме, спит наверняка в моей спальне. Жители княжеского двора зовут её «наша княжна», а мой отец признаёт её дочерью.