Марафон нежеланий

Эта маленькая холодная луна затмевала своими выступлениями даже самые яркие солнца нашей группы. Все знали – после нее лучше не отвечать, что бы ты ни сказал, выйдет хуже. Она от нас на расстоянии световых лет, а может, и столетий. «Как до Луны…» – это точно про нее.

На день рождения я подарил ей кошечку из селенита, на Новый год – несколько теплых абзацев про холодную нее.

Ко Дню святого Валентина мы стали жить вместе. Я превращал каждый наш день в прозу, она – в стихи. Казалось, что все великие романы были написаны о нас. Казалось, мы живем в одном серебристо-туманном дне.

За ее холодностью скрывался бушующий пожар, особенно ярко вспыхивающий, когда она увлекалась чем-нибудь. Поэзия, фотография, съемки короткометражек и ее последнее увлечение – рисование. Она могла не есть и не спать, сутками рисуя. Рисуя и мечтая. Мечтая быть чьей-нибудь музой.

– Хочу стать чьей-нибудь Жанной Эбютерн, – полушептала она, разглядывая альбом Модильяни.

Наблюдая за ее увлечениями, я наконец-то узнал, какое ее пламя. Это фейерверки, когда она занята любимым делом. Мягкий, щекочущий синий огонек, когда она хочет чего-то от тебя. Но никакого тепла – ни к кому из окружающих. Только к ее кумирам, к ее стихам и рисункам. Там огонь.

По мере того как Адам читал этот текст, его лицо сначала лишилось тропического загара, а потом покрылось красными пятнами. Миша, Тимур, Венера и Забава нервно переглядывались за его спиной.

– Интересно… – медленно и неестественно громко для себя проговорил Адам.

Потом повернулся к своей команде – Забава стояла как будто в трансе, Тимур скрестил руки на груди и сердито смотрел на нас, Миша пожал плечами, а Венера что-то сказала одними губами. Он снова повернулся к нам.

– Хорошо, давайте попробуем угадать, кто это написал. Есть идеи?

– Логично, что парень, – сказал Макс. – Это не я. Значит, или Сава, или Антон. Лёва, извини, конечно, но ты и романтика – это как твои истории про космос.

– Возвышенные? – с насмешкой спросил Антон.

– Максимально далекие от реальности, – заржал Макс.

– Сава… или Антон? – Адам медленно перевел взгляд с одного на другого.

Сава покраснел, а Антон усмехнулся.

– Я думаю, что это девушка написала. Просто от мужского лица, чтобы нас запутать. Может быть… может быть, Роза? – Сава извиняющимся взглядом посмотрел на меня.

Мне текст понравился и понравилась его героиня. Поэтому было даже приятно, что Сава так подумал.

– М-м-м… Роза?

– Я думаю, я бы могла написать что-то подобное. Но все-таки мне кажется, что это парень. – Я сразу догадалась, кто это. Но мне было интересно, заметят ли другие. Как внимательно мы слушаем чужие работы?

Но все так и перебрасывали этот текст с Савы на меня, с меня на Риту и Лину, а потом обратно на Саву. Никто не вспомнил наши рассказы про сны. Может быть, если бы мы с ним не говорили перед этим, – а это был наш первый разговор, – я бы тоже не нашла общее между двумя текстами. Но сейчас я была уверена, что это Антон.

Я косо посмотрела на него, пока Лера объясняла, почему автор – это точно мужчина. Он еле заметно качнул головой: «Молчи!»

Я посмотрела на Адама – он ничего не заметил. Поэтому я вернулась вопросительным взглядом к Антону, он сузил глаза и снова качнул головой. Ладно, я промолчу, но после он от меня не отвяжется. И он, и Адам знают. Значит, это с Антоном я танцевала той ночью, а он бормотал что-то про Лунную.

Никто не признавался, и это злило Адама.

– Хорошо, – ядовито сказал он. – Раз никто не признается, будем угадывать по мере исключения остальных текстов. Но! – он поднял указательный палец вверх. – После того как мы угадаем, тот, кто не признался, пойдет ночевать в пещеру. Последний шанс!

Все молчали и растерянно переглядывались.

– Ладно, следующий текст.