Марафон со смертью

– Привет, шеф, – бросил он с порога, усаживаясь на стул около кровати.

– Привет. А где мои?

– Сегодня я их не взял. Переживешь. Вот тебе сок, свежие газеты, так что до завтра точно дотянешь, ничего с тобой не случится.

– Конечно, доживу. А сам чего, в таком случае, заявился? И без того каждый день приходишь. Не налюбовался еще моим болезненным видом? Торжествуешь потихоньку? – Коля улыбнулся. – Не переживай, тебе недолго осталось в начальниках ходить. Вот выпишусь...

– Нет, Коля, – Андрей говорил совершенно серьезно, не поддерживая шутливый тон, предложенный шефом, и Николай насторожился. – Я совсем по другому поводу явился, если честно. И пришел только потому, что ты действительно уже идешь на поправку и тебя можно потихоньку нагружать нашими делами.

– Что-нибудь случилось?

– Странные дела.

– Говори.

– А где твой сосед?

Андрей вопросительно кивнул в сторону второй койки, теперь пустовавшей.

– Не знаю толком. На улицу вроде подался – накинул куртку и ушел... А ты чего, Андрюха, уже и соседа моего боишься? Ты мне этой своей боязнью напомнил того странного информатора, не забыл? Я тебе про него осенью рассказывал? Который предложил нам заняться делами по-настоящему крутыми.

– Тот тоже всего боялся да шпионов всюду искал. Но если уж и ты туда же... Тогда, брат, дела плохи, наверное.

– Наверное, – спокойно согласился Дубов, еще более встревожив Самойленко.

– Да не тяни ты. Говори толком, что случилось.

– Да я не знаю, с чего и начать-то. Просто предчувствия у меня какие-то... Нехорошие.

– Ну?

– Что "ну"?

– Что за предчувствия? Да говори же, не тяни резину в конце концов.

Самойленко почувствовал, как появившаяся было в его душе тревога начинает перерастать в раздражение нерешительностью друга – в самом деле, что он все кружит вокруг да около, не может сказать ничего определенного? Считает, что перед ним барышня кисейная, не выдержит хреновых новостей или какого-нибудь морального удара?

– Что, с Наташкой или Леночкой что-то случилось? – попробовал он угадать, что так смущает и гнетет Дубова, но безнадежно промахнулся.

– Дурак ты, Коля. Сплюнь.

– Говори же! – зарычал Самойленко, чувствуя, что вот-вот вцепится другу в физиономию.

– Ты вот этого своего информатора упомянул... А тебе не кажется, что он был во многом прав?

– Конечно, прав! Это же благодаря ему мы стали крутить "Технологию и инжениринг"...

– Я не о том, – поморщился Андрей. – А про его манию преследования, как ты выражаешься.

– В каком смысле?

– В таком, что дело, которым мы занимаемся, интересует не только нас. А точнее, кого-то очень интересуем мы.

– Андрей, говори прямо, что тебе пришло в голову. Нас кто-то "пасет"?

– А ты, дружок, валяясь здесь, на больничной койке, ни разу не задумывался об обстоятельствах аварии, в которую попал?

– А что там задумываться...

– А то, что водитель "КамАЗа", судя по твоим показаниям, должен был быть либо слепым...

– ...либо в стельку пьяным, – торопливо дополнил друга Самойленко, которому уже надоело в сотый раз вспоминать о том, что случилось с ним на дороге в тот прекрасный декабрьский день.

– ...либо убийцей!

– Что?

Коля опешил.

Неужели Андрей и впрямь считает, что обыкновенное дорожно-транспортное происшествие можно квалифицировать как спланированное и подготовленное покушение? На кого – на репортера? Да кому он нужен!

– Да-да, Николай, это была попытка убрать тебя, которая лишь случайно сорвалась.

– Чушь...

– Тебя загнало под прицеп и заклинило там?

– Да вроде. Я не помню, был без сознания...

– Я беседовал со следователем, который вел твое дело. И знаю кое-какие подробности, не удивляйся.

– И что же?

– Первый раз тебе повезло, потому что твоя "бээмвуха" залетела между колесами тягача и прицепа, "тормознув" передними стойками и крышей. Иначе, если бы стукнулся передком прямо в сдвоенные оси прицепа, например, тебе была бы полная хана.

– Допустим.

– Второй раз тебе повезло в том, что ты чудом успел куда-то подевать свою буйную голову, и когда "слизывало" крышу, вместе с ней не "слизало" и твои мозги.

– Очень аппетитно рассказываешь.

– Извините, не знал, Николай Сергеевич, что вы настолько чувствительная особа.

– Ладно, продолжай свой захватывающий рассказ про мои смерти. Сколько ты их насчитал?

– В третий раз, – невозмутимо продолжил Андрей, – тебе повезло дважды – во-первых, не порвался бензопровод и горючка не полыхнула вместе с тачкой и с тобой, беспомощным, и во-вторых, ты не истек кровью и не замерз, прежде чем тебя нашли и доставили в районную больницу.

– Звучит убедительно.

– Более чем убедительно. Тебя убивали, и убивали профессионально, и лишь случайно ты остался жив. И даже инвалидом по жизни не стал.

– Ну, а вот теперь ты сплюнь! – Коля, обеспокоенный своим позвоночником, слишком суеверно относился теперь к своим болячкам – оказаться в тридцать с небольшим лет, с маленькой дочуркой и молодой женой, в инвалидах? Нет уж, увольте! Лучше бы тогда сразу...

– Извини, конечно.