Марат

Этот нож был опытным убийцей. После убийства Клавинго он затих, чтобы долгие годы пролежать в тайниках. Он прятался под половицей в комнате Камилы, купался в масле, зарытый у реки в старой пластиковой бутылке. Он сотни дней не видел свет. Но в середине этого лета он снова вышел на поверхность, испытанный тьмой и забвением. Он был зол, голоден, и вот он снова убил, и с тех пор уже не мог остановиться. Его блеск стал красным, жажда – безмерной.

Марат помнил, как достал его на следующую ночь после столкновения с Атреско. Он пришел к реке в темноте и долго не мог найти выступающую над землей крышечку бутылки. Пронизываемый слабостью и дрожью, он рылся в грязи и искал. Он думал о своей неуязвимости как о бессмертии. Он хотел ощутить заветное оружие в своих пальцах. Его трясло от этого желания. Но он пересилил себя и не стал торопиться. Он нашел бутылку, свинтил крышку, за нитку вытянул нож – но не коснулся его, а осторожно повесил оружие на ветку дерева над собой.

Взошла луна. Лезвие заиграло зеленовато-желтыми бликами. С него капало машинное масло. Марат разделся, вошел в реку и начал мыться. Из воды он смотрел на крошечный светлый предмет, висящий в трех метрах над берегом. Он ничего не боялся. Ему мнилось, что он стал одним из великих злых лоа и теперь может вместе с крокодилами лежать в тине, высматривая себе жертву. Он смыл с себя запах женской блевотины, мочу Атреско, дух гнилых фруктов и картофельных очисток. Он смыл с себя время своего покоя. Он снова выходил на войну. Он чувствовал, что снова, как шесть лет назад, может охотиться на человека.

Он взял нож, когда был готов и чист. Он наслаждался гладким скольжением металла. Он взмахнул оружием, и оно раскрылось, направленное к луне. Он засмеялся, совершенно безумный.

***

Порыв ветра принес новый шквал, дождь стал плотнее, и Марат потерял жертву из виду. Это вырвало его из воспоминаний. Он ускорил шаги, почти побежал. Несколько секунд ему казалось, что она исчезла. Он вглядывался в движущееся, шелестящее тело стихии, но не видел ее. Он заметил силуэты двух мужчин, которые шли вслед за ним, но не обратил на них внимания. Это была рыночная площадь, место, через которое ходят все.

Наконец, Марат разглядел фигуру девушки слева от себя: она повернула и теперь шла к окраине трущоб, в район одноэтажных домов, где жили бедно, но не слишком плохо. Раньше, когда всем здесь заправляла протестантская община, проститутка не смогла бы поладить с соседями. Но теперь община таяла, все больше людей перебиралось в Абиджан, а другие уезжали в двухэтажные домики на богатой стороне города. Чем лучше они жили, тем меньше ненавидели соседей. На улицах, где когда-то боялась появляться мать Марата, теперь свободно играли арабские дети и даже появлялись белолицые буры. Шлюха, если она умела врать и не нарушала покоя соседей, тоже могла здесь жить.

Марат чувствовал, что его догадка верна. Девушка шла все быстрее – так усталый человек, чувствуя близость дома, ускоряет шаги. Скоро. Марат улыбнулся, перевернул нож в пальцах. Стальное жало показалось на мгновение, как металлический язык, подцепило своим концом несколько пролетавших мимо капель и снова спряталось в ладонь.

Девушка обернулась, как будто почувствовала его взгляд на своей спине, и он замер. Он знал, что его светлый костюм сливается с дождем. Полусогнутой в локте рукой он прикрыл лицо. Он прятался прямо посреди улицы, прятался и улыбался, чувствуя, что его хитрость достойна крокодила. Между ними было всего двадцать шагов, но она не увидела его. Он знал это, потому что она не побежала – просто прошла дальше. Он – за ней.

Теперь он держался ближе. Когда идет дождь, к ним надо подходить все ближе и ближе. Так, чтобы слышать стук их каблучков, когда они входят на свою улицу, чувствовать тепло их тела, когда они открывают свою калитку. И только когда они войдут в свой дом, они должны заметить, что ты стоишь у них за спиной.

***

Марат выследил эту девушку в парадном дворе отеля. Она плавала у края бассейна. Он увидел, что мулатка в черном купальнике вертится, соблазняя двух пьяных и смешливых белых толстяков. Те стояли у воды, в американских шляпах, с бутылками джина в руках.

Он понял, что она проститутка, и начал ждать. Она появилась в вестибюле только к середине следующего дня, на одном из тонких пальчиков сверкал мужской перстень. В отеле она носила его открыто – значит, не крала, однако перед выходом на улицу предпочла снять – значит, боялась за дорогую вещь.

– Плати, – приказал ей Марат, когда она вышла. – Теперь я твой хозяин.

Она ударила его сумочкой и бросилась бежать. Он рассмеялся. Она подписала себе смертный приговор, как и они все.

Это было неделю назад. Сегодня он увидел ее снова и пошел за ней.