Маргиналка (СИ)

Сжимая клочок бумаги, молодой человек присел на край дивана, который, к слову, он всё же решился заправить. Он посмотрел на календарь… И был не рад. Грэйс успела день в день, ведь именно сегодня праздновала свой юбилей его мать. Как-то красиво оборачивать портрет молодой человек не видел смысла. Он аккуратно затянул его остатками обоев, лежавших в кладовке ещё с момента ремонта, после чего погрузил работу между сидениями автомобиля.

Путь был близкий, и уже через пятнадцать минут Эрик стоял под дверью квартиры матери, предварительно сняв с портрета обои и выкинув их в мусоропровод. Он постучал, а через буквально минуту переступил порог. Женщина была сына видеть не сказать, что прям рада. Она стояла так, словно не хотела пускать его вглубь квартиры и явно давала понять, что обида, которую она испытала при последней встрече, никуда не исчезла. Эрик же старался быть максимально нейтральным, но этих стараний было мало. Он поставил портрет перед собой, после чего произнёс:

— С днём рождения, мама.

Женщина оценивающе изучила колоссальную работу, после чего, словно сквозь зубы, прошипела:

— Это хоть не та профурсетка вырисовывала?

— Прости? — Эрик опешил.

— Которая выставила меня из твоей квартиры.

— Что? — молодой человек едва не засмеялся нервно. — Мама, ты меня, конечно, прости, но ты явно что-то путаешь.

— Я путаю?

— Я не закончил, — лицо Эрика резко приобрело черты, которые женщина всю жизнь называла «отцовскими» — молодой человек стал серьёзным и более аристократичным. Казалось, что в таком виде его невозможно задеть. — Знаешь, мама, я Роуз люблю. И если ты против нашего союза в какой-либо форме — можешь вычеркнуть меня из своей жизни.

— Что?..

— Это, прежде всего, моя жизнь. И только я хочу решать, как мне её прожить. Я не собираюсь существовать в угоду кому-либо, даже тебе.

Под гневный, но молчаливый взгляд Эрик покинул квартиру. Он не хлопал дверью, как то было здесь заведено, а тихо её закрыл, оставшись буквально на минуту за нею, пытаясь всё переварить. Раздался женский крик, какой-то шум. А следом мужской голос. Молодой человек прекрасно по нему понял, что в этот день в квартиру матери его пустили чудом. Он смог лишь нервно улыбнуться, после чего пошёл к машине, понимая, что лучше так, чем всю жизнь страдать про причине собственной бесхребетности. Эрику уже неоднократно приходилось ставить мать на место с её запросами, но этот раз для него был однозначно последним.

А женщина, в свою очередь, схватилась за ножницы. Она кинулась на несчастный портрет так, будто он был последним этапом, отделяющим её от внеземного счастья. Она резала его и разрывала полотно руками, пока от былого шедевра не остался багет, ломать который уже не было смысла…

========== Глава 18. Ячейки общества ==========

В Спрингфилде было всё по-старому. Роуз казалось, что с момента её отъезда до времени возвращения не изменилось абсолютно ничего. И, по большому счёту, она была права. Продавщица в самом ближнем к дому магазине, как и всегда, улыбалась, озвучивая сумму итогового чека. Школа стояла на месте. Алан, немного отдохнув, вновь вернулся в работу, уходя туда рано утром и возвращаясь не раньше пяти часов вечера.

Самостоятельно Розали приняла довольно важное решение: уже к началу следующей недели она вернулась в школу. Никто не был в курсе подробностей её приключений, знали лишь одно — пропала. Конечно же, её возвращение вызвало массу вопросов от сверстников и стало причиной множества теорий, но всей правды она никому не собиралась рассказывать.

— Да, убегала, — рассказывала она. — Да, была в Рино и Карсон-Сити. Надоело, вернулась домой.

Как правило, многие сразу отставали, понимая, что большего из неё не выбить. Роуз старалась держать нос высоко и не опускать планку до степени проявления своих настоящих чувств — слабости и грусти. Она старалась выглядеть отдохнувшей, и это прекрасно получалось. Молчал о приключениях дочери и Алан, ведь как никто другой знал, как быстро по Спрингфилду разлетаются сплетни. У Грэйс, к слову, никто ничего не спешил спрашивать, ведь она всегда старалась от местных слухов держаться как можно дальше.

Розали понимала, что за то непродолжительное время, на которое исчезла из родного захолустья, прилично повзрослела. Она успешно пыталась укротить свою упрямость, отчего отношения с отцом становились только лучше. Их тёплые семейные ужины периодически посещала Грэйс, которую девушка была рада видеть. Если в самом начале имела места крошечная обида на то, что Бэйкер рассказала всё папе, то сейчас юная мисс Марс сменила гадкое сосущее чувство на большую искреннюю благодарность.

Обнимая Грэйс, девушка каждый раз приходила к мысли, что этого тепла ей не хватало. Какое-то время они даже начали проводить вдвоём — Розали заинтересовалась живописью, а Бэйкер это было только в радость.