Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

В целом для ссылки 1920-х гг. был характерен высокий уровень дифференциации в материальном положении разных групп репрессированных. Ссыльные «политики», в первую очередь представители политических партий, благодаря своим внутренним и внешним связям, а также высокому уровню квалификации, находились, несмотря на применявшиеся к ним дискриминационные меры, в лучшем положении по сравнению с другими, особенно рецидивистами и «перебежчиками». Однако к концу 1920-х гг. материальное положение всех ссыльных и высланных заметно осложнилось.

Способы самоорганизации, общественная деятельность и методы протеста ссыльных

Политические ссыльные, будучи представлены людьми, отличавшимися социально активной позицией, партийной сплоченностью и хорошо осознающими свои цели, традиционно проявляли наибольшую способность к самоорганизации. За время существования дореволюционной политической ссылки отрабатывались принципы этой самоорганизации. В ряды ссыльных «политиков» в 1920-е гг. влились граждане, имевшие опыт царской ссылки. Поэтому закономерно, что среди политического ядра советской ссылки и высылки, представленного членами социалистических партий и групп, идея организации взаимопомощи, борьбы за статус «политических» и консолидации сил в целях отстаивания своих прав перед лицом властей обрела новую жизнь.

В начале 1920-х гг. первые партии ссыльных «политиков», оказавшихся в Сибири, стремились сохранять сплоченность. На первых порах активно возникали фракции и группировки единомышленников. По информации прокуратуры, к концу 1923 г. в большинстве районов Сибири, кроме Алтайской, Иркутской и Омской губерний, сложились группы политссыльных. Особой сплоченностью отличались объединения ссыльных в Красноярске, Нарымском крае и Ойротской области[936]

.

Следующим шагом следовало ожидать налаживания все более тесных контактов между различными группами «политиков». Однако этого не происходило в силу разного рода причин. Консолидации ссылки в новых условиях препятствовали отсутствие в стране сети легальных и нелегальных партийных центров, высокая степень распыленности ссыльных по территории Сибири и весьма пестрый их состав, а также жесткая система надзора со стороны властей и отсутствие открытой общественной поддержки внутри страны. В царские времена политссыльных сплачивало чувство вражды к самодержавию. У ссыльных 1920-х гг. этот объединяющий стимул отсутствовал. По словам одного из них, в руководителях страны они видели не врагов, а «всего лишь политических противников, и особенных репрессий по отношению к себе с их стороны не ожидали»[937]. Такие взгляды были характерны для социалистов, которые в борьбе за статус политических старались дистанцироваться от представителей правых партий и прочих лиц, относимых к «контрреволюционерам». Власти же, признавая статус «политиков» исключительно за представителями левых партий, содействовали расколу политической ссылки.

Ввиду отсутствия единой политической мотивации политссыльные не создавали крупных объединений. Главным стимулом к самоорганизации служили материальные трудности. Прежде всего именно для их решения создавались сообщества репрессированных. На протяжении 1920-х гг. ссылка оставалась разобщенной на локальные малочисленные группировки по партийному, национальному и конфессиональному признакам. Наиболее явно это прослеживалось на примере Нарымского края. К началу 1927 г. органы надзора насчитывали здесь три группировки анархистов: чигаринскую (во главе – Мясников), большенестеровскую (С. Рысс) и Парабельскую (Володарский, Немерицкий и Рейдман). Социал-демократы были представлены пятью колониями: колпашевской (включала ссыльных с. Тогур), инкинской, парабельской (включала ссыльных сел Костарево, Алатаево, Большое Нестерово и Чигара), нарымской и каргасокской. Лидером всех нарымских ссыльных меньшевиков признавался С.С. Цейтлин. Меньшевики делились на «старых» и «молодых». Первые не желали контактировать с представителями других партий, в то время как «молодежь» склонялась к сотрудничеству с эсерами и анархистами. Наиболее сплоченной, хотя и малочисленной, считалась группа эсеров в Колпашеве. Общепризнанным авторитетом среди них был находившийся в с. Парабель Д.Д. Донской, которого власти считали неформальным лидером всей политической ссылки Нарымского края. Группа ссыльных сионистов характеризовалась как исключительно замкнутая и неавторитетная[938].