Марьяна. Проданная в рабство

Я отнесла это предостережение на счет материнской ревности. Димитри был очень чувствительным мужчиной, с артистической душой: под настроение он писал стихи и рисовал пейзажи. Мне нравились его картины. Проблема была в том, что после принятия алкоголя он становился агрессивным. До нашего медового месяца я ничего не замечала. Долгое время я терпела его приступы: когда он трезвел, моментально рассыпался в извинениях, обещая, что перестанет пить, и я одна могу ему в этом помочь. Однажды он сорвался при Стефане, которому я наливала суп. Слезы моего сына подействовали на меня, как удар электрошоком. На этот раз чаша терпения переполнилась. Я не могла допустить, чтобы Стефан жил в страхе. И тогда я подала на развод. В интересах ребенка суд на предварительном слушании временно оставил нашу квартиру за мной. Но мой муж не собирался переезжать. Вскоре ситуация стала невыносимой. Поэтому я оставила Стефана матери и в ожидании суда поселилась у подруги в Бухаресте. В будни я работала, а в выходные отправлялась проведать сына в Питешти, расположенном в полутора часах езды от столицы.

Поскольку муж отказывался разводиться, процедура затянулась: в случае разногласий законодательством предусматривалась отсрочка с целью подтолкнуть пару к примирению. Трижды мы представали перед судьей, и я трижды отвечала на одни и те же вопросы:

— Вам удалось урегулировать конфликт?

— Нет.

— Вы продолжаете настаивать на разводе?

— Да.

— И все же постарайтесь. Я даю вам время на раздумья, увидимся через три месяца.

Наконец, спустя почти год после начала судебной процедуры, было вынесено решение о разводе в мою пользу, и Стефан оставался со мной. В Румынии начиналась революция. Я еще не знала, насколько сильно она изменит всю мою жизнь.

Революция

— Алло, Яна?

— Да.

— Это Ван. Хорошо, что ты дома. Революция началась! Чаушеску с супругой сбежали на вертолете. Люди выходят на улицы, Яна! Предупреди остальных и присоединяйся к нам!

Это случилось 22 декабря 1989 года во второй половине дня. Ван была моей подругой, у которой я жила в Бухаресте. Она работала на местном национальном телевидении и всегда узнавала новости раньше всех. Бунт назревал повсюду. Несколько дней назад на востоке страны, в Тимисоаре, тайная полиция Секуритате, которую мы все опасались, жестоко подавила демонстрацию протеста против высылки из страны венгерского пастора-протестанта Ласло Токеса, противника режима. 21 декабря десятки тысяч рабочих прошли по городу, скандируя антикоммунистические лозунги. Военные начали стрелять по толпе, было много жертв. Некоторые даже начали говорить о бойне… Телевидение дело не осветило, и никто точно не знал, что произошло, но слух распространился по стране со скоростью лесного пожара. Вот уже несколько месяцев в Румынии нарастало недовольство властью. Люди устали от экономической политики Николае Чаушеску, который упорно выплачивал внешний долг за счет принудительного экспорта всей сельскохозяйственной продукции; общество жаждало свободы, поскольку было измучено страхом, нагнетаемым режимом. Слух о побоище в Тимисоаре стал детонатором взрыва.

Поспешно вернувшийся из-за границы Чаушеску в тот день, когда солдаты стреляли по рабочим Тимисоары, провел в Бухаресте публичное собрание, которое транслировали в прямом эфире, с целью восстановить спокойствие и доказать всем, что народ его поддерживает. Как только он начал говорить, стоя на балконе бывшего Сената, толпа, собравшаяся на площади, принялась скандировать: «Тимисоара! Тимисоара! Долой диктатора!» Президент был вынужден прервать свою речь, и улицы моментально заполнились возбужденным народом. Казалось, все жители покинули свои дома и передвигались по городу во всех направлениях. Время от времени раздавались единичные выстрелы, но, похоже, раненых пока не было.

На следующее утро я не вышла на работу. С рассвета на улице были слышны автоматные очереди. Соседи рассказали, что ночью армия и Секуритате расстреливали демонстрантов. Однако звук выстрелов лишь добавил мне решимости: на этот раз следовало довести дело до конца. Закончив разговаривать с Ван, я сделала еще с десяток телефонных звонков, затем схватила куртку и бросилась на улицу, чтобы присоединиться к собравшимся на площади Университета[10]. Ни за что на свете я не пропустила бы этого события! Наконец-то ситуация сдвинулась с мертвой точки, люди осмелились выразить свое недовольство. Румыны единодушно выступали против коммунистической системы и требовали свободы. Очень быстро нас с друзьями поглотила волна из тысяч людей, наводнивших центр города. Подталкиваемые со всех сторон, мы очутились возле здания Бюро Центрального комитета Коммунистической партии: помещение было захвачено мятежниками. Символ власти… Новость о бегстве четы Чаушеску, которая, как утверждали, покинула президентский дворец на вертолете, явно подогревала энтузиазм толпы. Портрет президента, сорванный со стены, полетел в окно. Кто-то демонстрировал свои трофеи с верхнего этажа, обращаясь к людям, столпившимся внизу: