Мария-Антуанетта. С трона на эшафот

Антуанетта, выросшая при четком разделении публичного и личного, которое давно ввела у себя императрица Мария-Терезия, еще не забыла об этом разделении. Королева обожала публичное, обожала блеск Версаля, роскошь его апартаментов и балов, обожала быть на виду, ловить восхищенные взгляды, знать, что завтра ее прическу постараются повторить десятки модниц, а модистки собьются с ног, пытаясь создать наряд «как у королевы». Она чувствовала себя в этом как рыба в воде. Мешал только пресловутый Этикет. И королева попыталась его изменить, вызвав просто бурю возмущения у старых дам.

Особенно старались тетушки короля – бывшие наставницы самой королевы – Аделаида, Виктория и Софи.

Тетушки, обиженные на королевскую чету, переселились в Белль-Вю. Их ничуть не смущало то, что раньше он принадлежал ненавистной им маркизе де Помпадур. Конечно, они убрали бюст маркизы, стоявший в парке, оставив второй – короля Людовика XV, своего отца.

Там, где когда-то в зимнем саду восхищенный изящной выдумкой своей фаворитки король Людовик, попытавшись сорвать цветы, с изумлением обнаружил, что они из Севрского фарфора с налитыми для аромата в чашечки духами, теперь бродили три старые фурии, со вздохом вспоминая прежнюю жизнь, когда все было так понятно, потому что было по их правилам.

Прогуливаясь по террасе с видом на Сену, Аделаида, самая старшая и решительная, с возмущением вспоминала, как прибыла в Версаль «эта австриячка… эта кокетка… это ничтожество, не умевшее даже присесть в реверансе как положено!».

– Да, да! – поддерживала ее толстуха Виктория.

– Мы научили ее всему, образовали, подсказывали, как поступить в любом случае!

– Да, да! – соглашалась третья сестра, Софи.

Дочери бывшего короля и тетки нынешнего, так и не вышедшие замуж, считали себя столпами Версаля. Раньше без них не обходилось ни одно представление при дворе, их побаивался даже король. Когда он заболел так серьезно, что мог умереть, именно набожные дочери настояли на спешном удалении прочь из Версаля его любовницы. С ними король долго боролся, чтобы иметь возможность представить ко двору мадам Дюбарри, это никак не получалось, потому был придуман обходной маневр. Старые дамы возмутились донельзя и объявили бойкот этой последней любовнице монарха.

И вдруг такая удача – Луи женили на маленькой австрийской эрцгерцогине! Совсем девочка Мария-Антуанетта легко попала под влияние тетушек. Три знатока Этикета с удовольствием взяли под свое крылышко дофину. Первая дама государства была наивна и совершенно не разбиралась в подводных течениях и закулисных играх Версаля. Да и чего ожидать от четырнадцатилетней девчонки, которой впору играть в куклы.

Тетушки дофина воспрянули духом и науськали юную дофину на мадам Дюбарри. Это оказалось совсем несложно, девчонка, воспитанная в Вене в традициях строгой морали, оказалась серьезной противницей фаворитки и долго, очень долго подчеркнуто не замечала Дюбарри. Антуанетту не пугал даже гнев короля. Но она испугалась гнева своей матери и все же сказала ту знаменитую фразу про большое число собравшихся в Версале.

Конечно, мадам Дюбарри почувствовала себя победительницей, а тетушки плакали от обиды и злости. Но дальше дело не двинулось, маленькая дофина оказалась кремнем и больше с фавориткой не общалась. Тетки снова почувствовали себя ревнительницами строгого Этикета. Им усиленно помогала графиня де Ноай, которой девчонку поручили прямо на границе, чтобы взяла под строгое наблюдении и воспитывала как дочь.

Ну кто же тогда мог подумать, что эта несносная австриячка так изменится в одночасье?! Кто ожидал, что под внешней кротостью кроется такое самовольство, готовность повернуть все по-своему, да еще как повернуть. Негодная австриячка покусилась на святое святых Версаля – Этикет!

Не помешало ни то, что у королевской четы долго не было детей, ни леность и нерешительность короля Луи. Версаль очень быстро помолодел, и там оказались не нужны старые ревнительницы старых порядков.

Кому же понравится чувствовать себя выброшенными на свалку за ненадобностью? Тетушки, обидевшись, удалились в Белль-Вю. Первое время они скучали втроем, вспоминая прежние прекрасные дни, когда к ним на поклон являлись придворные, чтобы поздравить с праздниками, о чем-то попросить, когда от их слова зависели судьбы многих. Теперь все в прошлом. И из-за кого?! Той, которую они приняли всем сердцем, в которую вложили столько своих мыслей и чаяний! Девчонка, став королевой, посмела забыть наставления тетушек, забыть Этикет. Она посчитала себя вправе что-то менять в устоявшихся традициях придворной жизни!

Довольно скоро к страдалицам присоединилась «мадам Этикет» – графиня де Ноай, тоже страшно обиженная на королеву, посмевшую отказаться от ее услуг и советов.