Мария Федоровна

17 октября состоялось второе причащение государя отцом Иоанном Кронштадтским. Цесаревич Николай в дневнике отмечал, что в этот день императора сильно мучил горловой кашель. В 7 часов вечера он стал жаловаться на боль в боку, ночью снова был сильный кашель, и он выплюнул пять платков крови. В медицинском бюллетене говорилось об ухудшении состояния больного государя.

Врачей особенно беспокоили увеличивавшиеся с каждым днем отеки ног. Из дневника цесаревича: «18 октября. Тяжелый грустный день! Дорогой Папа́ вовсе не спал и почувствовал себя худо утром, так что нас разбудили, позвали наверх. Что за испытание! Потом Папа́ немного успокоился и дремал днем с перерывами».

Прибывшая в Ливадию немецкая принцесса Алиса в обстановке все ухудшавшегося здоровья императора, естественно, не получала того внимания членов императорской семьи, на которое рассчитывала. Правительственные чиновники, прибывавшие во дворец, врачи, находившиеся при больном, сначала докладывали обо всем императрице Марии Федоровне, а затем уже цесаревичу.

Алиса могла остаться наедине и поговорить лишь со своей сестрой — великой княгиней Елизаветой Федоровной, ее возмущала ситуация, при которой цесаревич как наследник престола не был на первом месте. Об этом говорит и запись, сделанная ею в дневнике цесаревича в эти скорбные октябрьские дни 1894 года: «Дорогой мой, молись Богу. Он поможет тебе не пасть духом. Он утешит тебя в горе. Твое солнышко молится за тебя и за любимого больного… Будь стойким и прикажи докторам приходить к тебе ежедневно и сообщать, в каком состоянии они его находят. Тогда ты обо всем всегда будешь знать первым. Не позволяй другим быть первыми и спрашивать и тебе говорить обо всем. Прояви свою волю и не позволяй другим забывать, кто ты». Однако Николай не мог и не хотел обходить в этой тяжелой ситуации мать, и советы Алисы оставались без внимания.

18 октября около 11 часов у великого князя Владимира Александровича, брата государя, состоялся консилиум в составе профессоров Лейдена, Захарьина, Попова, лейб-хирургов Гирша и профессора Вельяминова. Немецкий профессор Лейден в качестве паллиативной меры предложил ввести под кожу ног больного через маленькие разрезы серебряные трубочки для оттока жидкости. Это предложение было отвергнуто профессором хирургической клиники Военно-медицинской академии Н. А. Вельяминовым и харьковским профессором Грубе. Объясняя свою позицию, Грубе сказал: «Непонимающая публика несомненно скажет, что Государь погиб от неудачной операции, хотя эту манипуляцию даже нельзя назвать операцией, а виновниками смерти сочтут хирургов… Не беспокойтесь. Мы не так просты, чтобы дать себя провести: это прием терапевтов, нам хорошо известный: когда они предвидят наступление конца и чувствуют свою беспомощность, они любят передавать активную роль нам, хирургам, чтобы на нас свалить всю ответственность. Хорошо зная, что невежественная публика при смерти больного после малейшего оперативного вмешательства всегда склонна объяснять смерть не болезнью и беспомощностью терапевтов, а неудачной операцией, в чем несомненно виноваты хирурги».

18 октября в опубликованном бюллетене говорилось: «В состоянии здоровья Государя Императора произошло значительное ухудшение. Кровохарканье, имевшееся вчера при усиленном кашле, ночью увеличилось, и появились признаки ограниченного воспалительного состояния (инфаркта) в левом легком. Положение опасное».

В этот день в последний раз фельдъегерь вез в Петербург бумаги с резолюцией императора Александра III.

Ночь на 19 октября государь провел без сна, в 7 часов утра вызвал к себе наследника и около часа наедине беседовал с ним. Он сказал своему сыну следующее: