Мария кровавая

Укрепление английских территорий на континенте требовало денег. В конце июля Реиар записал, что Мария «не может найти средств на текущие расходы» и не знает, чем заплатить недовольным английским воинам, которые служат в гарнизонах Гиена и Кале. Правительство уже многие годы пребывало на грани банкротства, и наряду с огромным дефицитом платежного баланса, который оставил после себя Дад-ли, были еще сотни долговых обязательств, десятилетиями пылившихся в канцелярии королевского казначейства. Мария обнаружила, что правительство должно «многим старым слугам, работникам, чиновникам, купцам, банкирам, военачальникам, пенсионерам и воинам». Она изыскивала способы расплатиться по старым долгам и в сентябре объявила, что оплатит обязательства, оставленные двумя предыдущими правителями, независимо от срока давности. Кроме того, Мария сделала важный шаг в разрешении многолетнего валютного кризиса. Были выпущены новые монеты, с более высоким содержанием золота и серебра, в соответствии с установленным стандартом. Королева объявила, что в будущем снижения стандарта не предполагается. Конечно, эти меры заставили ее правительство еще сильнее залезть в долги, и оно по-прежнему оставалось неплатежеспособным, но инфляция в стране была поставлена под контроль. Курс английской валюты на финансовых рынках Антверпена и Брюсселя начал повышаться, и в 1553 году цены на продукты и другие товары в Англии снизились на треть.

Несмотря на разговоры о неспособности и неопытности, Мария начала руководить и, кажется, неплохо. Народ был более или менее успокоен, религиозные и экономические проблемы начали решаться, а сама она готовилась сыграть свою роль в грандиозном политическом спектакле под названием коронация.

ГЛАВА 32

Благословен великий Господь в небесах,

А на земле — владычица наша Мэри,

Ибо простит Творец нас в наших грехах

Лишь из любви к великой ее вере.

Подготовка к коронации королевы началась с первых недель ее правления. К середине сентября были написаны сценарии главных представлений, которые должны были сопровождать предшествующую коронации процессию. Заработали плотники, маляры и позолотчики, которые возводили и орнаментировали арки, расписывали декорации. Сочинялись и заучивались наизусть стихи и торжественные речи, репетировали музыканты. На всем пути процессии горожанам следовало «украсить дома» гобеленами и дорогими тканями, а большой крест на Чипсайде был уже очищен и позолочен. Голландский акробат осторожно снял со шпиля собора Святого Павла флюгер — в день коронации ему предстояло исполнять на нем свои трюки. Флюгер был медный и весил восемнадцать килограммов. Его нижнюю часть, ту, что видна людям, позолотили, а затем так же аккуратно водворили на место. Наконец 28 сентября, когда все было готово, Мария под звуки труб и свирелей, а также доносившейся из Тауэра невероятной артиллерийской канонады отплыла на барке из Уайтхолла в Тауэр. Ее сопровождали мэр и главы гильдий со своими людьми, каждый в отдельной барке.

На следующий день она посвятила в рыцари Бани нескольких дворян, воздав им должное за поддержку, которую они ей оказали во время конфликта с Дадли. В их числе был ее управляющий сэр Роберт Рочестер, теперь управляющий королевского дворца, а также сэр Генри Джернингем, граф Суррей и сэр Уильям Дормер, отец Джейн Дормер, который в решающие июльские дни со своими друзьями и сторонниками содействовал провозглашению Марии королевой в Бакингеме. Лично церемонию посвящения Мария исполнить не могла, поскольку обычай требовал, чтобы вновь посвященные рыцари забирались голыми в ванну вместе с монархом и целовали его плечо. За нее эту миссию выполнил граф Арун-дел, ставший теперь главным королевским шталмейстером.

Утром 30-го все улицы были выложены свежим тростником, а сверху цветами, чтобы не чувствовался запах. В три часа дня из ворот Тауэра появилась конная процессия — пятьсот пэров, джентльменов и чиновников. Торжественным маршем они направились к Вестминстеру. Первыми двигались королевские гонцы, сопровождаемые трубачами и оруженосцами, затем помощники герольда в латах и вновь посвященные рыцари Бани. Позади них шли герольды, знаменосцы и члены королевского Совета, затем рыцари ордена Подвязки и остальные аристократы — в соответствии с рангом. В великолепии и пышности нарядов аристократы превзошли самих себя. Все на них, включая попоны коней, сияло золотом и серебром, что «вызывало великое восхищение не столько богатством, сколько новизной и изысканностью замысла».