Мария Магдалина

С какой целью, помимо своего прямого предназначения, здесь изображен алавастровый сосуд? Ее соседство рядом с книгой говорит, по-моему, о неком скрытом смысле. На мой взгляд, это указывает на то, что Мария Магдалина не только проповедует, но и активно занимается пастырской деятельностью. Если видеть в сосуде только его внешнюю сторону, тогда это только сосуд с мазями для умащивания тела Христа; если рассматривать его мистический смысл, тогда он становится вместилищем opera misericordiae — добрых дел Марии Магдалины, содержащем символы ее активной жизни, наполненной благотворительностью в пользу бедных во имя Христа. К четырнадцатому столетию на изображениях Марии Магдалины встречаются одновременно символы как ее смешанной, так и апостолической жизни. Книга олицетворяет созерцание и его плоды, апостольскую проповедь; сосуд же — это метафора, указывающая на активную, посвященную благотворительности жизнь Марии Магдалины, являющуюся темой следующей главы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ДЕЯТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ (VITA ACTIVA)

Я никогда не понимал, как можно прийти к созерцательной жизни, сколь бы полной она ни была, не попробовав себя сперва в деятельной жизни.

Доменико Кавалка[244]

В начале тринадцатого столетия папа Иннокентий III произнес пасхальную проповедь в базилике Святой Марии Маджоре в Риме, избрав темой следующий отрывок из Евангелия: «Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы» (Марк 16:1)[245]. В этой проповеди понтифик поучает свою аудиторию (на этот раз состоящую преимущественно из мирян), что три Марии, пришедшие ранним утром первого дня Пасхи ко гробу, олицетворяют каждая свое сословие внутри христианской Церкви — мистического тела Христова. Это тело состоит из мирян, представленных Марией Магдалиной, монашества, олицетворяемого Марией Иаковлевой, и белого духовенства, символизируемого Саломией. Развивая свое мистическое толкование, Папа далее говорит, что миряне ведут деятельную жизнь в миру; монахи — созерцательную и духовную, а белое духовенство — смешанную, то есть одновременно и деятельную и созерцательную

[246].

Иннокентий предлагает новую схему христианского общества, грозившую заменить собой старую модель, где символами активной и созерцательной жизней являлись соответственно Марфа и Мария. К концу двенадцатого столетия такая дихотомическая схема уже не соответствовала структуре и образу жизни внутри Церкви. Когда Лотарио де Конти ди Сеньи в 1198 году взошел на папский престол, он стал наследником великого духовного возрождения, изменившего за предшествующее столетие облик Церкви. Разработанные августинцами и премонстратенсианцами Церковные установления, позволявшие вести смешанный образ жизни, привлекали небывалое количество новообращенных мужчин и женщин, желавших вести такую жизнь[247]. Этим же самым в первые десятилетия тринадцатого века занимались и нищенствующие монахи. На самом деле появление тройной структуры, отражавшей новую духовную реальность, было требованием времени[248]

. Однако из этого вовсе не следует, будто Папа Иннокентий III создал ее ex nihilo (из ничего). В 999 году, в период коренной монастырской реформы, начатой в Клюни, глава аббатства Сен-Бенуа-сюр-Луар писал:

Среди христиан обоих полов, как известно, существуют три сословия и, так сказать, три категории. Хотя ни одно из них не избавлено от греха, первое — добродетельно, второе — еще добродетельней, а третье — просто сама добродетель…

Первое сословие — это миряне, второе — духовенство, третье же — монашество[249].