Мария Тюдор

Джошуа. О, против Фабиани составился славный заговор! Счастлив он будет, если выскочит невредимым! Я не удивлюсь, если сегодня ночью что-нибудь произойдет. Только что я видел вон там господина Симона Ренара, бродившего в раздумье.

Гильберт. А кто такой господин Симон Ренар?

Джошуа. Как, ты и этого не знаешь? Первая рука императора в Лондоне. Королева должна сочетаться браком с испанским принцем, и Симон Ренар представляет его особу при дворе ее величества. Королева ненавидит и вместе с тем боится его, этого Симона Ренара, но ничего не может с ним поделать. Он уже уничтожил двух или трех временщиков. У него особый талант уничтожать временщиков. Время от времени он очищает от них дворец. Это тонкая и хитрая бестия, которой известно все, что происходит! Ничто не делается без целого здания его интриг. Что до лорда Педжета — не спрашивал ли ты меня также, кто такой лорд Педжет? — это один ловкий вельможа, бывший у власти при Генрихе Восьмом. Он член Малого совета и пользуется таким влиянием, что другие министры не смеют дышать при нем, за исключением одного только канцлера, милорда Гардинера, который его презирает. Сильный человек этот Гардинер и очень высокого происхождения. А Педжет просто ничтожество. Сын башмачника. Его скоро сделают бароном Педжетом де Бодезер в Стаффорде.

Гильберт. Как бойко он толкует обо всем этом, наш Джошуа!

Джошуа. Еще бы! Ведь постоянно слышишь разговоры государственных преступников.

В глубине сцены показывается Симон Ренар.

Я должен сказать тебе, Гильберт, что никто не знает историю своего времени лучше, чем тюремщик Тауэра.

Симон Ренар(услышавший последние слова, из глубины сцены). Вы ошибаетесь, почтеннейший, — не тюремщик, а палач.

Джошуа(тихо, Джен и Гильберту). Отойдем подальше.

Симон Ренар медленно уходит.

(Видя, что он скрылся, продолжает.) Это и есть господин Симон Ренар.

Гильберт. Не нравятся мне все эти люди, шныряющие вокруг моего дома.

Джошуа

. Какого дьявола ему здесь нужно? Однако мне пора отправляться. Уж не готовит ли он мне новую работу? Прощай, Гильберт! Прощайте, красотка Джен! А ведь я вас знал вот этакой малышкой!

Гильберт. Прощай, Джошуа, Но скажи на милость, что это ты прячешь под своим плащом?

Джошуа. О, ведь я тоже заговорщик.

Гильберт. Какой еще там заговор?

Джошуа. Ах вы, влюбленные, все-то вы забываете! Не говорил ли я вам, что послезавтра день поздравлений и подарков? Вельможи готовят сюрприз Фабиани, у них свой заговор, а у меня — свой. Королева, быть может, подарит себе новенького фаворита, а я подарю своему ребенку куклу. (Вытаскивает из-под плаща куклу.) Видите, тоже новенькая. Посмотрим, кто из двух раньше разобьет свою игрушку. Храни вас господь, друзья мои!

Гильберт. До свиданья, Джошуа.

Джошуа уходит. Гильберт берет руку Джен и горячо целует ее.

Джошуа(в глубине сцены). О мудрое провидение! Каждому оно дарит свою игрушку: ребенку — куклу, мужчине — ребенка, женщине — мужчину, а дьяволу женщину. (Уходит.)

Явление третье

Гильберт и Джен.

Гильберт. Придется и мне покинуть вас. Прощайте, Джен, спите спокойно.

Джен

. Вы не войдете со мной, Гильберт?

Гильберт. Нет, Джен. Вы знаете, мне этой ночью надо закончить работу в мастерской, чеканку кинжала для какого-то лорда Кленбрассила, которого я никогда в глаза не видал. Он просил, чтобы все было готово к завтрашнему утру.

Джен. Тогда спокойной ночи, Гильберт. До завтра.

Гильберт. Нет, Джен, еще мгновенье. О боже, как тяжело мне расставаться с вами даже на несколько часов! Джен, вы моя жизнь, моя единственная радость! Но надо идти работать, мы так бедны. Я не хочу заходить в дом, потому что не смогу уйти, и вместе с тем я не в силах расстаться с вами. Как я слаб! Джен, посидим несколько минут у двери, на этой скамье. Отсюда мне как-то легче будет уйти, чем из дому, особенно из вашей комнаты… Дайте мне вашу руку. (Садится и берет обе ее руки в свои.)

Джен продолжает стоять.

Джен, ты любишь меня?

Джен. О, я всем обязана вам, Гильберт! Я знаю это, хотя вы долго скрывали от меня истину. Малюткой, почти в колыбели, я была брошена родителями, и вы взяли меня к себе. С тех пор шестнадцать лет ваши руки работали для меня, как руки отца, ваши глаза бодрствовали надо мной, как глаза матери. Чем была бы я без вас, боже мой? Все, что у меня есть, дали мне вы; все, чем я стала, сделали вы,

Гильберт. Джен, ты любишь меня?