Марина и цыган

Хотя Роману было грех жаловаться, так как белизне его кожи могла позавидовать любая красавица, мне захотелось немного подразнить парня:

-На что же ты способен?

После паузы цыган тихо ответил:

-Любить я способен…

-Интересно, как это проявляется?

В ту же секунду я раскаялась в своём легкомыслии, ощутив на горле его ледяные пальцы.

-Могу показать! – глаза Романа, казалось, метали в темноте искры.

От его тона и пронизывающего взгляда у меня даже мурашки по коже пробежали:

-Нет-нет, я тебе верю!

-Я так и знал, что ты так ответишь!

Наконец, заметив, что я вся дрожу, цыган оставил в покое моё горло и, переложив руку мне на плечо, с улыбкой произнёс:

-Я же говорил: тебе меня нечего бояться!

Пока я переводила дух, он вдруг добавил:

-Набегался я сегодня за весь день, ноги не держат…

И, прежде, чем я успела ответить, неожиданно бухнулся на мою кровать. По-видимому, Роману передалось моё игривое настроение.

Вздохнув, я взяла с кровати одну подушку и направилась к двери.

-Ты куда? – поднял голову цыган.

-Пойду ночевать к Чижику…

Он тут же вскочил с кровати:

-Опять этот Чижик! Как спать, так с ним!

Судя по всему, Роман перепутал нашего бычка с Чижевским. Однако я не стала указывать парню на его ошибку и лишь назидательно заметила:

-Спят в одиночку, а если вместе – это называется проводить ночь!

После моих слов с ним произошло что-то неописуемое. Снова повалившись на кровать, цыган разразился таким хохотом, что в окнах задрожали стёкла. Опасаясь, как бы своим смехом он не разбудил полсела, я накрыла его сверху подушкой. Однако это не помогло: Роман продолжал смеяться, как помешанный.

-Да замолчи ты, наконец! – прошипела я. – А то подмочишь своим смехом мою репутацию!

Только после этого цыган умолк. Теперь он лежал не шевелясь и не издавая ни звука. Тогда я отбросила подушку, но с его стороны не последовало никакой реакции. Сбегав по-быстрому в зал, я достала из серванта Женькин фонарик и посветила им в лицо Романа. В конце концов, он не выдержал и заморгал глазами. Выключив фонарик, я решительным тоном произнесла:

-Хватит валяться на моей кровати!

-А ведь это двухспалка! – многозначительно ответил цыган.

-До сего времени ни с кем не делила её и впредь не собираюсь! – последовал мой гордый ответ. – А если тебя ноги не держат – могу дать чего-нибудь подкрепляющего, чтобы до табора дотопать!

-Похвально, - произнёс Роман, поднявшись с кровати.

-Всё-таки, эта нервотрёпка на тебе отразилась, - добавил он, остановившись напротив меня.

-Что ты имеешь в виду?

-Бледная ты очень…

Я равнодушно промолчала, а цыган тем временем продолжал:

-Так и состаришься быстро! Тебе бы пожить спокойно, на свободе…

-В таборе, - в тон ему подсказала я.

Роман снова рассмеялся. Затем, прикоснувшись к моему плечу, он вдруг добавил:

-Вот почему я – такой, а ты – другая?

Хотя я не поняла его, но сочла за лучшее промолчать. Цыган же долго смотрел мне в глаза и, под конец, шутливо дёрнув меня за клипсу, произнёс:

-Ты прости меня, ласточка, если чем обидел!

Выйдя из спальни, я выпустила его через заднюю дверь. На прощание мой Защитник, обернувшись, заметил:

-Можешь возвращаться назад в Святошино: за день там всё поутихло. Только не забывай закрывать окна и двери!

Это были его последние слова.

День 22 Как Вадим сделал себе подарок за мой счёт, а Сергей мне всё компенсировал, и ещё кое-что о лекарстве от скуки

Вернувшись в Святошино, я целое утро занималась уборкой, пока не пришла бабушка.

-Всё в порядке, Марина? – спросила она, поцеловав меня в щёку.

-Да, ба.

Затем я отправилась прогуляться по саду, а когда вернулась оттуда, баба Тоня уже собралась идти за молоком.

-Ба, - сказала я, - в саду ветви от яблок ломятся и вся земля ими усыпана. Может, сделаем варенье?

В ответ та пожала плечами:

-Не знаю, Марина. У нас здесь никто его не делает.

-А я вот возьму и сварю!

Перед отъездом мне захотелось отблагодарить бабушку за её гостеприимство. Пусть зимой ест варенье и внучку вспоминает! Порезав яблоки ломтиками, я побросала их в чистый таз, насыпала туда же сахар, залила всё водой и поставила на огонь. После чего слазила в погреб за пол-литровыми банками, тщательно вымыла их и сложила в ведро для кипячения. Вскоре явилась с молоком баба Тоня. Увидев, какую бурную деятельность развила её внучка, она только руками всплеснула. Не теряя времени зря, я тут же отправила её в магазин за сахаром.

Стоя над тазом, я задумчиво помешивала варенье ложкой, когда во двор зашла Димкина мать. Приблизившись к кухне, она нерешительно сказала:

-Здравствуй, Марина!

На что я вежливо ответила:

-Здравствуйте!

-Бабушка твоя сказала, что ты варенье делаешь…

-Да, варю.

-А как?

Я принялась объяснять. Соседка слушала меня очень внимательно, время от времени заглядывая через моё плечо в таз. Потом, горячо поблагодарив меня, ушла. Посмотрев ей вслед, я подумала, что Алёнка очень похожа на мать: то же простодушие и эмоциональность. Не успела я разлить горячее варенье по банкам, как снова прибежала соседка:

-Марина, у меня варенье пригорает!