Марина и цыган

От той же Алёнки я знала, что Синеглазый жил на противоположной стороне улицы за оврагом. Однако не стала идти в обход, а спустилась вниз с крутого склона по едва заметной извилистой тропинке. Так как в этой части деревни я ещё не была, то с любопытством осматривалась по сторонам. Вот там, в начале улицы, стоял дом Эдика, где обычно деревенские устраивали вечеринки, рядом с ним жил Федя, затем – толстая Анька, а вот и зелёный палисадник возле дома Вадима. В нерешительности остановившись напротив, я подумала, что ещё не поздно вернуться. Но потом всё-таки открыла ворота и вошла во двор. В этот момент на крыльце показалась женщина в сером фартуке и зелёной косынке. При первом же взгляде на мать Вадима мне стало ясно, от кого он унаследовал глаза цвета незабудок и тонкие резкие черты лица. Вдоль же её загорелой щеки вилась белокурая прядь. По словам Димкиной сестры, она была родом из соседней области, откуда её привёз в Святошино отец Синеглазого, по профессии шофёр, развозивший по договору колхозную продукцию.

Несколько мгновений я смотрела на неё молча, не зная, что сказать. К счастью, машинально поправив волосы, мать Синеглазого заговорила первой:

-Здравствуй, Марина!

-Здравствуйте, - произнесла я как можно приветливее.

-Вадим говорил, что ты должна придти. Сейчас он уберётся в комнате и выйдет.

Однако вместо Синеглазого на крыльцо вышел с книгой в руках его старший брат, а за ним – Борька. Вадим же появился в последнюю очередь. Застёгивая на ходу рубашку, он пригласил:

-Марина, заходи в дом!

-Лучше в сад, - поспешно ответила я.

-Ма, - сказал Синеглазый, - мы с Мариной будем в саду!

Кивнув головой, его мать спустилась по ступенькам вниз с эмалированным ведром в руках. Вероятно, она спешила после перерыва на ферму, где работала дояркой. Олег же вернулся обратно в дом. Только Борька, вытянув шею, следил за нами, пока мы не скрылись за садовой калиткой. Отведя меня в сад, Вадим сбегал в дом и принёс хрустальную вазочку с виноградом и яблоками. Пока я лакомилась фруктами, он, не отрываясь, смотрел на меня, а потом вдруг сказал:

-Марина, хочешь я тебе погадаю?

Я с любопытством взглянула на парня:

-Как? По глазам?

-Нет, по руке.

Усмехнувшись, я протянула ему левую ладонь. Водя по ней указательным пальцем, Синеглазый пророчил:

-Ты родилась под знаком планеты Венеры. А люди, родившиеся под этим знаком, умеют любить страстно и горячо, но, обычно, непостоянны в своих привязанностях. Линия ума у тебя длинная и разветвлённая. Это свидетельствует о твоей проницательности. Линия жизни обрывается где-то на тридцатом году – роковом для тебя периоде времени. Но если ты пройдёшь его благополучно, то будешь жить долго…

-А нельзя ли поконкретнее? – перебила я Вадима.

Синеглазый поднял голову и ответил:

-Можно.

При этом на его губах появилась улыбка.

-Конкретно о твоих личных качествах могу сказать, что ты очень любишь фрукты и на большом пальце левой ноги у тебя родинка, которую прикрывает средний палец…

-А ты откуда знаешь? – изумлённо спросила я.

Вадим придал своему лицу таинственное выражение:

-Я могу кое-что добавить: тебе хочется ещё винограда, но ты не решаешься об этом сказать.

Пока парень ходил за виноградом, я размышляла о том, что, к счастью, он прочитал мои мысли не до конца, иначе бы узнал о моём намерении наведаться к нему в сад ещё раз, но попозже. Впрочем, Синеглазый был со мной сегодня так любезен, что этот визит можно было пока отложить. Неожиданно я заметила высунувшуюся из-за куста Борькину голову. Вадим, который как раз возвращался с виноградом, тоже увидел брата. Поймав младшенького за воротник, он пообещал надрать ему уши, если тот сунется сюда ещё раз.

После того, как я расправилась с виноградом, Синеглазый предложил:

-Марина, может, пойдём в дом? Там мать нам оставила кое-что пожевать.

-А мы не будем мешать Олегу? – осторожно осведомилась я.

-Нет, он на чердаке. Наносил туда сена и лежит с книжками, учит.

Невольно подняв голову, я увидела, что чердачное окно выходило как раз в сад и мне даже показалось, что за стеклом мелькнула чья-то тень.

Несмотря на возражения Вадима, я оставила босоножки на крыльце и только тогда вошла в дом. Не задерживаясь в прихожей, куда выходили две двери, Синеглазый провёл меня в зал. Там усадил на диван, а сам стал колдовать над столом, где под газетой лежали на тарелках нарезанная колбаса, сыр и масло. Тем временем я с любопытством оглядывалась вокруг. Мебель в комнате была поновее, чем у бабушки. С потолка свисала люстра с тремя плафонами, а на окнах виднелись тюлевые гардины. Диван тоже был последнего образца, а стулья – с мягкими сиденьями. Большой стол покрывала белая льняная скатерть, а сверху – цветная клеёнка. Напротив дивана стоял сервант с посудой, а на полу лежал палас. Не хватало только одного.

-А где у вас телевизор? – спросила я.

-Отец хочет непременно цветной, а в городе их продают редко, - объяснил Вадим. – Поэтому никак не соберёмся купить.

Решив, что он слишком долго возится с бутербродами, я поднялась с дивана и предложила:

-Давай помогу!