Марина Цветаева. Письма 1924-1927

P.S. Недели через две Катя Р<ейтлингер> будет проездом в Париже. (Едет в Англию на какой-то православный съезд и в Париже будет дня 4.) Дам ей Ваш адр<ес>. Если бы удалось что-нибудь заполучить от Людм<илы> Ч<ириковой>, Катя бы наверное привезла. О ее поездке напишу подробнее.

Впервые — НП. С. 94–98. СС-6. С. 694–696. Печ. по СС-6.

35-24. П.Б. Струве

Вшеноры, 4-го декабря 1924 г.

Дорогой Петр Бернгардович,

Вчера С<ергей> Я<ковлевич> передал мне от Вашего имени деньги [158]. Сердечное спасибо за внимание и доброту, — когда люди редко видятся, принято забывать.

Обращаюсь к Вам за советом: у меня до сих пор не издана книга так называемых «контрреволюционных» стихов (1917–1921 г.), — все нашли издателей, кроме этой. Книжка небольшая, — страниц на 60. Некоторые из стихов печатались в «Русской Мысли». Хотелось бы, чтобы она существовала целиком, потому что, с моего ведома, такой книги еще не было.

Левые издательства, естественно, от нее отказываются.

Называется она «Лебединый стан» [159], в России ее — изустно — хорошо знали [160].

Если есть какая-либо надежда на ее устройство — отзовитесь, тогда перепишу и представлю Вам.

Вопрос оплаты здесь второстепенен, — мне важно, чтобы тогдашний голос мой был услышан.

Привет и благодарность Вам и Нине Александровне [161].

МЦветаева

Vsenory, č 23 (P.P. Dobřichovice)

Впервые — ВРХД. 1991. № 162/163. С. 265–268 (публ. М. Ракович). СС-6. С. 312. Печ. по СС-6

.

36-24. A.A. Тесковой

Вшеноры, 5-го декабря 1924 г., пятница

Многоуважаемая г<оспо>жа Тешкова,

(Простите, не знаю имени-отчества).

Мне очень трудно ответить на Вашу просьбу (о лекции) утвердительно, — и по двум причинам: первая: для того, чтобы читать лекции, нужно быть уверенным, что в какой-нибудь области знаешь больше, чем другие, — я же такой области не знаю. Тон с кафедры, силой вещей, — поучительный, я — же могу гадать, утверждать, но не поучать.

Причина вторая и, объективно, более веская: в феврале я жду сына (непременно сына!) — и совсем не могу загадывать о мае. Думаю, что я буду так связана, что навряд ли, даже переборов все внутренние препятствия, смогу 21-го мая, в 7 ч<асов> вечера, стоять на кафедре.

_____

В Едноте [162] я была несколько раз, но Вас там не видела. Удастся ли 14-го [163] не знаю, поездки по желез<ной> дороге мне уже трудны, и нет подходящего платья.

А вас повидаю с удовольствием. Напишите, какой у Вас ближайший свободный день и предупредите открыткой (приходит на второй-третий день) — буду ждать Вас, могу даже встретить.

Если будет хорошая погода — погуляем (здесь чудесные окрестности), дождь и снег посидим дома и побеседуем, почитаю Вам стихи.

Познакомитесь, кстати, с моей дочерью и мужем.

Думаю, что Вам всего удобнее в субботу или в воскресение?

Буду ждать Вашей открытки.

Привет

М. Цветаева.

Мой адр<ес>: Všenory, č 23 (P.P. Dobřichovice)

ехать до станции Вшеноры (вокзалы: Вильсонов, Винограды, Вышеград, Смихов) — наш дом (23) один из последних в деревне, направо от шоссе, на пригорке, с ярко-голубым забором.

Поезда (со Смихова):

1 ч<ас> 29 м<инут>, 2 ч<аса> 15 м<инут>, 2 ч<аса> 57 м<инут>, позже уже не сто́ит, ибо рано темнеет.

От нас очень много поездов.

_____

Итак, не откладывайте! Следующая суббота — 14-ое, Вы заняты в Едноте, — хотите 15-го, в воскресение?

Впервые — Československá rusistika, Praha. 1962. № 1. С. 17–18 (публ. B.B. Морковина) (с купюрами). СС-6. С. 334–335 (с купюрами). Печ. полностью по кн.: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 13–14.

37-24. O.E. Колбасиной-Черновой

Вшеноры, 11 декабря 1924 г.

Дорогая Ольга Елисеевна,

Ваше дело с иждивением плохо: Ляцкий обещал сделать, что может, но заранее предупредил, что ничего не может, — прошения поданы и утверждены, срок пропущен.

15-го вышлю Вам 50 кр<он>, когда смогу — еще 50, я уже давным-давно не получала ниоткуда ничего, иначе бы выслала раньше.

Был у нас в прошлое воскресенье совершенно неожиданно — Невинный, предстал уже в сумерки и уехал в проливной дождь. Приехал, из кокетства, без зонта и без калош, и был очень смущен неожиданным (это в Чехии-то!) явлением природы. Говорил, естественно, о Париже, куда собирается через две недели и на несколько месяцев. Жаловался — довольно кротко, впрочем, — на какое-то Ваше возмущенное письмо к товарищам, ту же нотку я уловила и у М<аргариты> Н<иколаевны> [164] (между нами!), у которой мы недавно были с Алей.

Какая квартира! (Скороговоркой: «не квартира, а конфетка!») — Возглас не осуждения, не зависти, а удивления. Тепло и не где-нибудь, в каком-нибудь углу (NB! печном) — а сразу, равномерно и всюду. Какие-то испанские балконы с зеленью — вроде зимнего сада или тропик — запах эвкалипта и духов, скатерть, приборы, бархат на девочке и на креслах восхитительно. Л<ебеде>ва не было, что прелести не убавляло.