Маринкина башня

— Или раненый ударил тебя, когда ты к нему приблизилась. Не разобрался, подумал, что его добивать пришли, сработал выброс адреналина, вот он тебя и стукнул.

Агнеша захихикала.

— Ворону не понравится, если я так скажу. Он очень бережно ко мне относится.

— Полицейским-то о ваших чувствах неизвестно, — возразил Алексей.

Беседа с полицией прошла вполне гладко. Объяснения Агнеши стражей порядка удовлетворили. Они куда более интересовались пострадавшим. Но его им пока не удалось допросить, к их приезду Януш еще не отошел от наркоза.

Полицейские ушли, сообщив дежурной медсестре, что завтра вернутся, а Алексей с Агнешей остались в палате.

— Ганя, это тот парень, что подарил тебе кольцо? — спросил Ворон, стоило ему открыть глаза и увидеть парочку.

Несмотря на то, что его шею фиксировал специальный послеоперационный воротник, выглядел он сурово. Ему не нравилось видеть свою женщину в компании постороннего мужчины.

Агнеша тихонько рассмеялась. Ворон ее ревновал. Очень сильно. И не скрывал этого.

— Януш, это мой брат, Алексей.

Алексей поднял руку в приветственном жесте, а лицо ревнивца разгладилось.

— Ганя, ты перенесла меня в другое время?

Агнеша поразилась, в который раз уже он делает правильные выводы.

— По-другому нельзя было. Там, на дворе Мнишека, ты погиб бы от полученных ран.

— Выходит, ты спасла меня, — улыбнулся он.

— Как и ты меня, когда я в Днепре тонула, — напомнила она ему.

— Так, давайте вы позже будете любезностями обмениваться, — не выдержал Алексей. — Агнеша, сейчас нам надо подготовить твоего друга к встрече с полицейскими.

— Им еще предстоит узнать, что он гражданин другой страны, — заметила она.

— И наверняка в консульство Польши сообщат, — предположил Алексей.

После нужных пояснений для Януша, они втроем пришли к решению, что следует держаться версии беспамятства.

— Агнеша, только, когда твоего приятеля выпишут, ему нельзя оставаться в этом времени. Иначе, полиция и консульство всерьез возьмутся за него.

— Я понимаю и верну Януша.

При этих словах, Ворон пристально посмотрел на Агнешу. Девушка знала, что его тревожит — вернется ли она с ним?

— Сейчас сюда приедет Павел, — перешел на русский язык Алексей.

— Что!? — испуганно вырвалось у Агнеши.

— Он не смог тебе дозвониться и написал мне. Паша беспокоится, уже девять вечера, а ты не выходишь на связь.

— Но зачем ты сказал ему ехать сюда?

— Агнеш, ты взяла из дома зубную щетку. Скажи честно, собираешься остаться на ночь в палате Януша?

— Собираюсь. И не только на ночь, а на все дни, пока он не поправится. Не могу же я бесконтрольно оставить его в чужом и незнакомом ему времени.

— Не можешь или не хочешь? — ухмыльнулся Алешка.

— Ты прав, не хочу. Но причем тут Паша?

— При том, что я не собираюсь две недели врать ему, где находится моя сестренка. Объяснись с ним сама. Я бы на твоем месте не стал морочить голову парню.

— Считаешь, надо сказать правду?

— О перемещениях во времени не стоит, конечно. Он подумает, что его за дурака держат. А вот о тебе и Януше сказать надо. Да он и сам все поймет, когда вас вместе увидит.

— Как это он поймет?

— Агнеша, лишь слепой не заметит, какое сильное притяжение между вами двумя. Тебе нельзя будет в палате находиться, когда полицейские вновь к Янушу придут, а то они тоже поймут, что вы вовсе не случайные знакомые.

Агнеша вздохнула. Разговор с Павлом был неизбежен. Ни он, ни Януш не заслуживают того, чтобы она обманывала кого-либо из них. К тому же, Агнеша всё уже для себя решила.

Павла в палату проводила молоденькая медсестра. Обычно она никого не провожала, но парень так понравился ей, что она решила обратить на себя его внимание.

А он сразу кинулся обнимать Агнешу.

— Что у вас тут происходит? Алешка только сообщил мне — вы в больнице с каким-то поляком.

Ворону нельзя было садиться и вставать, но, заметив, что именно это он и собирается сделать, Агнеша освободилась из объятий Паши и подскочила к кровати Януша. Взяла его за руку, успокаивая.

— Тебе нельзя вставать. Швы разойдутся, — гладила она его по ладони.

— Плевать на швы, я не собираюсь тобой делиться.

— Знаю. Тебе не придется ни с кем делиться.

Сейчас, во всех этих бинтах и постоперационном воротнике, Ворон казался ей таким уязвимым, и она утешала его, словно малого ребенка.

Они говорили по-польски, слов Павел не понимал, а вот язык всех влюбленных очень даже отчетливо. С грустью глянул он на Агнешу и вышел из палаты.

— Я же говорил, стоит Павлу увидеть вас вместе, как он все поймет, — подал голос Алексей, развалившийся в удобном мягком кресле.

— Леш, побудь с Янушем, не разрешай ему вставать, — попросила Агнеша. — Мне надо поговорить с Пашей.

Павел не ушел. Стоял в больничном коридоре у окна. Молодая медсестричка с любопытством наблюдала за ним со своего поста, размышляя, есть ли у нее шанс дать ему свой номер телефона.

Агнеша подошла к Паше. Встала рядом.

— И давно у вас связь? — спросил он, не поворачивая к ней головы.

Как объяснить? По меркам семнадцатого века они с Вороном влюбились друг в друга два года назад. А по меркам этой реальности прошло всего два дня.