Марионетка. Странная связь (СИ)

— Ты серьезно полагаешь, что вы сможете сделать то, что не удавалось веками? — мой голос был полон сарказма и яда. — Да вы самонадеянны до жути. Я не собираюсь участвовать в этом гибельном для себя мероприятии. Мне осталось жить, скорее всего, два дня. Как ты думаешь, стану я тратить отведенное мне время на то, чтобы смотреть, как ты трахаешь какую-то телку?!

Мой голос сорвался на крик. Я ударила его наотмашь по лицу. Меня колотило от бешенства. Да как он может нести всю эту чушь?! Или меня обманули? Может, все сказки про нашу связь, я просто влюбилась в этого придурка, как дура, а они все потешаются надо мной? Слезы злости и боли выступили на глазах. Снег валил, завывал ветер, начиналась вьюга. Мне было мерзко, тошно, до невероятного больно. Я отступила от него. Он застыл, бледный и онемевший, словно изваяние. Не желая больше оставаться рядом с ним, я пошла, не разбирая дороги, утопая в снегу. Стало темно, словно вечер наступил, где-то прогремел гром. Я упала на колени, чувствуя, что голова вот-вот взорвется. Весь мир вокруг окрасился кровью. И тут я закричала, разрываемая болью и отчаянием. Я просто больше не могла терпеть. Это они во всем виноваты, все они. Мой отец, его жена, моя мама, Эрнест, Сандра. все, все, все! Что-то мощное и упругое поднялось во мне откуда-то изнутри. Это что-то разорвало внутренности на клочки. Я извивалась, кричала, захлебываясь кровью. А потом произошел взрыв. Волна липкого, чудовищного страха прошла по моему телу и сознанию, а затем вышло за их пределы. Кровавая тьма сгущалась вокруг меня, я уже не видела того, что происходит вокруг, все заволокло, осталась только боль и обреченность. Я увидела бледный, светящийся силуэт. Он приближался ко мне, плывя вперед медленно, словно преодолевая трудные препятствия. Вскоре я могла различить черты идущего ко мне. Что ему еще нужно? Он сделал все, что только мог плохого. Он привнес в мою жизнь только боль и разрушение. Зачем он протягивает ко мне руки, что-то говорит беззвучно разевающим ртом? Я не желаю его слышать, пребывая на пороге смерти. Я чувствую ее, она за моей спиной, касается ледяными руками, проникает в мой мозг, сжирает мое тело изнутри.

— Уходи, — кричу я, не слыша собственного голоса. Тьма скрадывает звуки, цвета. — все кончилось, я хочу уйти!

Но моему желанию не дают исполниться. Что-то горячее, обжигающее вонзается мне в виски. Я кричу, сгорая от огня и боли. А потом падаю стремительно вниз, в спасительную бездну.

Очнулась я внезапно, словно меня выдернули из сна. Я хлопаю глазами, не понимая, где я, что произошло. Вокруг сырой камень и сумрак. Недалеко от кровати, на которой я лежу, примостился столик из металла, на нем стоит одинокая свеча в медном оплывшем воском подсвечнике. Я спускаю ноги и касаюсь ледяного каменного пола. Холодно, очень холодно. А еще болит голова, что-то давит на нее, я не могу ясно соображать и видеть из-за этого. Встав с кровати, я делаю несколько шагов к свече и замираю, пораженная увиденным. Я в камере, крохотной и сырой. В стене высоко над полом проделано крохотное оконце, закрытое решеткой. Сквозь него на пол падает снег. С ума сойти! Они совсем охренели что ли?! Я стучу зубами, оглядываюсь в поисках двери и пячусь к кровати, увидев ее. Около проема, закрытого металлическим листом, на полу, привалившись к нему спиной, сидит Эрнест, низко опустив голову, должно быть спит. Его волосы, неровно обрезанные падают на лицо, скрывая его. Я тихонько снова забираюсь на постель, накрываюсь до подбородка теплым шерстяным покрывалом и стараюсь не дышать.

— Тут очень холодно, лучше сиди там. — доносится до меня его голос. Головы он не поднимает. — Теплее не удается здесь сделать, да и нельзя.

— Как я тут очутилась? Что произошло? — задаю я вопросы, меж тем прислушиваясь к себе. Если не считать головной боли и холода, чувствовала я себя неплохо. — Кто-нибудь пострадал?

— Все живы-здоровы. — он поднимает на меня глаза, убирает пятерней волосы назад. — Кроме меня, разумеется.

Я качаю головой, не в силах поверить в реальность происходящего. Это не могла сделать я. Не могла я причинить ему вред, только не ему! Рыдания душат меня, я хочу что-то сказать, извиниться, хоть как-то исправить то, что натворила, но не могу, не могу произнести и слова. Поперек его лица от виска до уголка губ наискось тянется бордовый уродливый шрам. Его лицо перекошено, почти невозможно узнать того красавца, что еще с утра выводил меня на эмоции.

— Не переживай, скоро все затянется, и следа не останется, если доживу. — он жутко усмехается, мне становится не по себе. — Ты как, чувствуешь что-то?

Я покачала головой и прикрыла глаза. По щекам катятся слезы, я не могу их унять.

— Совет Братства здесь. — просто, словно о погоде, говорит он. — Сейчас идет суд, слушание, по-вашему. Мне разрешили побыть с тобой.

— Уже прошло три дня? — удивляюсь я, но не слишком сильно. В прошлый раз прошло 12 суток в отключке. И тут я спохватываюсь, внезапно вспомнив: — Я вошла в силу? Завершила инициацию?