Марионетка. Странная связь (СИ)

— Ты мне нравишься, очень сильно, — призналась я. — Я говорила тебе, это правда! Ты дорог мне, ты нужен мне!

И это было верно. Мне он был необходим. Сейчас мне как воздух нужен был кто-то, кто сможет держать меня на плаву, ради кого я захочу вновь стать прежней, если такое возможно.

Он сомневался, не желал мне верить, его гордость была уязвлена, но те чувства, в которых он мне признался перед каникулами, они были, я видела это по его лицу. Я просто прижалась щекой к его груди, не обнимая его. Тепло его тела, живое человеческое сердце согревало меня, в тот момент я чувствовала, что не так одинока. Он нерешительно, робко коснулся моих волос, словно боясь, что его накажут за это. А потом крепко прижал меня к себе, уткнувшись лицом в макушку. Я ощутила прилив нежности к нему и благодарность за то, что он просто рядом. Я знала, что мне предстоит долгий пусть собирания себя по кусочкам. Но его присутствие поможет мне если не ожить, то хотя бы свободно дышать.

Его губы нашли мои, я ничего не видела из-за слез, катящихся градом, застилающих все вокруг. Он поцеловал меня так, словно это в последний раз, будто я могу исчезнуть, вновь оставив его одного. Волна чувственности и тепла поднялась в моей душе, я ощутила, как лед, сковывающий сердце, начал таять. До самого звонка на следующий урок мы не могли оторваться друг от друга, ничего и никого не замечая.

Когда я приехала домой после уроков, мои губы опухли от поцелуев, внутри было тепло, словно я долго стояла у пылающего костра. Но едва я переступила порог своей комнаты, оказавшись одна, мне вновь пришлось задерживать дыхание, до боли сжимать ребра скрюченными пальцами, не давая себе развалиться на части. Вечером, когда все уселись ужинать, Марина спросила, как прошел мой день.

— Вроде хорошо, — просто ответила я, чувствуя гнетущую обстановку. Все были мрачны и задумчивы. Сандра сильно изменилась, потускнела что ли. На лице ее застыла печать скорби. — только я очень много пропустила и отстала по всем предметам. Боюсь, мне не одолеть экзамены.

— Если тебе нужна помощь, — проговорил отец со своего места, без аппетита поглощая заливную форель, — скажи, я найму репетиторов, да и Игорь, если что подсобит.

Я поглядела на парня. Он был без очков. Его рука сжала вилку с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Он поглядел на меня с такой злобой и ненавистью, что я даже отшатнулась.

— Уволь меня от этого лицемерия, — Проговорил Игорь, глядя на отца. — Мы что, мало из-за нее натерпелись? Ты серьезно просишь меня сделать вид, что все окей, и она нам всем не омерзительна?

— Игорь! — воскликнула его мать с изумлением. — Ты что такое говоришь?

— А то вы все думаете иначе! — парень вскочил из-за стола. — Скольких еще мы должны потерять, чего еще должны лишиться, прежде чем эта грязная мразь сдохнет? — его лицо было белее мела, глаза налились кровью. Казалось, еще мгновенье и он свернет мне шею. — Можете притворяться, сколько хотите, я не собираюсь в этом участвовать!

Он выскочил из столовой. Отец, не спеша, вытер губы накрахмаленной салфеткой и поднялся следом.

— Я поговорю с ним. — обратился он к жене. — С завтрашнего дня на пару часов будут приходить репетиторы. — пообещал он мне.

Я хотела закричать ему, чтобы он не бил парня, но испугалась, что сделаю еще хуже. Не в силах больше оставаться за столом, я побежала к себе.

— Влада! — умоляла меня Марина, чуть не плача от неловкости. — Пожалуйста, прости его! Он сам не знает, что говорит!

Я и не думала злиться на брата, он был прав, я знала это. Из-за меня они потеряли очень многое, их лишили возможности жить так, как они привыкли. Мне было больно от этого осознания. Я закрылась в своей комнате и принялась за уроки. Лишь бы не чувствовать, забыться, перестать думать о том, что убивало меня.

За две недели прилежных занятий с репетиторами и зубрежки до глубокой ночи, я подтянула все хвосты, даже в кое-чем перегнала своих одноклассников. Только это не вернуло мне прежнего их расположения, а казалось, еще больше усугубило и без того натянутые отношения. Все это время Никита был со мной, мы вместе обедали, проводили окна, подолгу целовались после уроков, заставляя Виктора ждать меня в машине. Я видела, что он все еще не простил меня, что обида живет в его сердце, хоть он и был рядом. Мы не говорили о нас, не вспоминали прошлое. Моментами я забывала обо всем в его объятиях. Но бывали минуты, когда даже рядом с ним, я задыхалась, хватаясь за горло, словно воздух не желал проникать в легкие. По началу Никита пугался, хотел отвести меня в медпункт, даже угрожал вызвать «Скорую». Но потом он привык. Просто терпеливо ждал, когда пройдут панические атаки, спазмы, крепко обнимал меня, гладил по лицу, голове, плечам, пытаясь успокоить. Я была безмерно благодарна ему за это. Я знала, что, если бы не он, та хрупкая стена, отделяющая меня от безумия, уже рухнула бы, затапливая меня горем и разрушая разум.