Мариза

Мы все-таки выбрались на набережную – уже в отличном настроении. Улицы были полны народа, люди пили прямо из горла, шатались большими компаниями, поздравляли друг друга с наступающим праздником. Над островом витала атмосфера радостного ожидания праздника. Пьяные были не противными, а веселыми, шумные крики просто радостными возгласами, все казались счастливыми и довольными. Феномен Баадера – Майнхофа: иллюзия частотности, когда вдруг кажется, что то, о чем ты думаешь, отражается вокруг тебя.

В полночь, под распускавшиеся в небе яркие цветы праздничного фейерверка, мы загадали желания и поздравили друг друга с новым, 2019 годом.

2019, Январь, Тайланд

Vamos vamos mi amor

Me gusta mucho tu sabor

No no no no tu corazón

Mucho mucho tu limón

Dame de tu fruta

Vamos mi amor…

(Rammstein, Te quiero puta)

Мама и Хавьер улетели через несколько дней после Нового года, нагруженные подарками для Моники и Нокса, и даже для Джейме. Мы вернулись в пустой дом и я, одновременно с сожалением, что родные уехали, почувствовала облегчение – я снова принадлежала самой себе и не находилась под рентгеном изучающих глаз.

Сантьяго с разбега приземлился на диван.

– Ах, свобода, свобода, можно снова разбрасывать носки по дому.

– Ты же не разбрасываешь носки по дому.

– Я – нет.

– Ах ты! – По дурному, но чертовски заразительному примеру Хавьера я бросилась на Тьяго и стала щекотать – он не остался в долгу, и довольно скоро мы свалились с дивана как клубок разыгравшихся котят. Я оказалась под ним и принялась брыкаться, и так мы боролись еще некоторое время, пока не стали задыхаться от хохота. Вытирая слезы смеха, мы уселись на полу напротив друг друга.

– Это была славная охота!

Но Тьяго не ответил. Он молчал и, проследив за его взглядом, я поняла, что во время драки одна грудь выскочила из ненадежного выреза и теперь дерзко смотрела на него. Как загипнотизированный, он протянул руку и коснулся соска, потом аккуратно спрятал грудь обратно под майку, поднялся на ноги и резко вышел из гостиной.

Я смотрела ему вслед и думала, что сегодня ночью приду к нему.

Закрывшись в своей спальне, я лихорадочно перебирала вещи. Что мне надеть? У меня отчаянно не было ничего кружевного. Удобные гладкие бюстгальтеры, бесшовные трусы телесного цвета – это был мой соблазнительный максимум. Неудивительно, что Рэй тебе за два месяца ни разу не написал, некстати подумала я. После долгих примерок я решила вовсе не надевать лифчик. Шифоновая темно-синяя юбка до колена, белая майка на бретелях, волосы я распустила. От соленого воздуха они вились мелким бесом и большую часть времени я просто заплетала их в косу, но сейчас собственный вид в зеркале мне понравился. Я выглядела соблазнительно и при этом естественно.

До его комнаты был десяток шагов: пересечь гостиную, но мое сердце прыгало в груди так, как будто я ползла под пулями по минному полю, успокаивая сама себя. Это же все тот же Сантьяго, он все поймет правильно.

Из-под его неплотно прикрытой двери пробивалась полоска света. Значит, не спит. Я легонько толкнула и скользнула в комнату.

Он был не один. Абсолютно обнаженный, тяжело дыша, он трахал девушку, притянув ее к себе за плечи. Тени от лампы дрожали на его лице, торс блестел от пота. Его глаза были закрыты, но она распахнула свои и посмотрела прямо на меня. Это была Дэт. Не произведя ни звука, я сделала шаг назад и очень аккуратно прикрыла дверь.

Сердце упало куда-то в живот и гулко бухало из самого нутра. Воздуха не хватало, и я хватала его мелкими, судорожными глотками. За глазами стучало. Мне хотелось развидеть картину, висевшую передо мной. Я потянулась за своим блокнотом, всегда лежавшим у кровати, и дрожащими руками начала рисовать. Поначалу штрихи были рваными и неровными, но медленно рисунок обретал плоть, стирался с век, переходя на бумагу, и понемногу пульс выровнялся, а дыхание пришло в норму. Волнение ушло, а ему на смену явилось темное, всеобъемлющее вдохновение. Полностью погрузившись в него, я начала рисовать.

Очнулась я только ранним утром. Рука онемела, на подушечке среднего пальца натерлась болезненная мозоль. Толстый блокнот, за последний год, заполненный едва ли на треть, был изрисован полностью и только одна страница была чистой. Усталости я не чувствовала, я была заполнена воздухом, но оставался еще этот последний лист. Я знала, что там должно быть. Через какое-то время – час, минута? все было готово, и я вырвала рисунок из тетради. Теперь моя голова, моя душа были чисты, как свежевыкрашенная в белоснежный цвет пустая комната. Я знала, что если сейчас побегу, то мои ноги не будут касаться земли и я смогу улететь. Выйдя в гостиную, подошла к столу. На нем лежали деньги. Для Дэт, поняла я. После того утра с явлением родителей Тьяго оставлял деньги для нее на виду. Жаль, что я не увидела их вчера. Я положила свой рисунок под стопку, а сама вернулась в комнату и провалилась в сон.