Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

«Ближайшие родные», о которых говорит в письме Алданов, это, как можно полагать, его племянник со стороны матери (сын ее сестры Клары) Рауль Сигизмундович Рабинерсон и последняя жена В. Ходасевича Ольга Борисовна Марголина-Ходасевич со своей сестрой Марианной, погибшие в Аушвице (Освенциме). Обе они являлись не племянницами – как ошибочно сообщают некоторые авторы, а троюродными сестрами Алданова по материнской линии, т.е. внучками младшего сына Ионы Зайцева Моисея Ионовича, женатого на Саре Марголиной – матери швейцарского ученого Мануэля Зайцева. Имея столь солидного родственника, семья петербургского ювелира Бориса Марголина, убежав из советской России, смогла поселиться в Швейцарии, где Ольга Марголина получила университетское образование. Позже, где-то в начале 1930-х гг., сестры Марголины перебрались на жительство в Париж. Здесь Ольга и познакомилась со своим будущим мужем В. Ходасевичем.

Возможно, что к мартирологу родственников Марка Алданова, погибших в годы Холокоста, могут быть приписаны еще и другие имена, например, по линии старшего брата Льва Ландау. Однако найти какие-либо сведения о них нам не удалось.

Как отмечалось выше, Алданов уже в 1945 г. собирался приехать во Францию, где помимо его сестры проживала и престарелая мать Татьяны Марковны. Однако первая поездка Алдановых состоялась лишь осенью 1946 года. Одной из причин ее задержки явилась, помимо трудностей с визой, несомненно, кончина Михаила Осиповича Цетлина, последовавшая 10 октября 1945 года416

, о чем Алданов сообщал М. Вишняку в письме от 13 ноября 1945 года:

Вчера мы похоронили Михаила Осиповича <Цетлина>. Его кончина для меня большое горе. Должен написать его некролог, – очень тяжело. Марья Самойловна <Цетлина> держится превосходно. Я сегодня опять у нее был. Михаил Михайлович <Карпович> был на похоронах, и мы говорили о журнале. Мне так неприятна эта работа (бесконечные письма, неприятности, корректуры, сбор денег, и т.п.), что по совести я хотел бы передать «Новый журнал» другой группе: он слишком меня утомляет и слишком много отнимает времени, которого у наших лет немного. Однако и другой группы нет, и, главное, Марья Самойловна непременно хочет продолжать дело, да и Михаил Михайлович стоит за это. Мы порешили, что он и будет впредь единоличным редактором. Я буду помогать, но все решать будет он, и только его имя будет на обложке. Марья Самойловна обещает, что часть черной работы будет с меня снята, – хотя я совершенно не вижу, как и кем: мы ничего платить не можем. Я именно за эти три-четыре месяца на себе почувствовал, как много работы делал до того Михаил Осипович [БУДНИЦКИЙ (IV). С. 153].

Помимо необходимости помогать М. Карповичу в редактировании «Нового журнала», в Америке Алданова удерживали также мероприятия по случаю 75-летней годовщины со дня рождения Бунина. Он принимал в них самое активное участие, особенно в части денежных сборов. Но уже 26 декабря 1945 года Бунин помимо всего прочего пишет ему:

Итак, Вы получили, наконец, визу во Францию: как горячо буду рад обнять Вас обоих, если доживу до этого [ЗВЕЕРС (I). С. 190].

Глава 2. «Страсти по Ивану Бунину»: раскол парижского Союза русских писателей и журналистов и разрыв с М.С. Цетлиной (1946–1950 гг.)

В конечном итоге все нью-йоркские дела удалось самым лучшим образом завершить и осенью 1946 года Алдановы прибыли в Париж, где лично Марк Александрович, как он уверял Вишняка – см. его письмо Вишняку и Соловейчику от 26 ноября 1945 года, хотел бы