Дорогой Марк Александрович
Вас, вероятно, удивит это мое письмо. Пишу я Вам после встречи с Георгием Ивановым и почти что по его просьбе.
Он очень тяготится разрывом (или чем-то вроде разрыва) с Вами412
. Я ему говорил, что тут надо различать «общественное» и «личное» – как, помните, Гиппиус говорила Блоку после «Двенадцати», – но этот ответ для него, очевидно, неубедителен. Мне кажется, он за последнее время изменился, во всех смыслах. Вы его знаете – это странный и сложный человек, по моему даже больной. Если в результате этого моего письма что-либо улучшилось бы в Вашем отношении к нему, я был бы искренно рад. Простите за самонадеянность – хотя, правду сказать, я ни на что и не надеюсь.Шлю Вам самый искренний привет и крепко жму руку [… НЕ-СКРЫВ-МНЕНИЯ. С. 13].
Алданов, однако, не отреагировал желаемым с точки зрения Адамовича образом, и дружеских отношений с Г. Ивановым восстанавливать не стал. Через полтора года, в феврале 1948 г. сильно нуждающийся в материальной помощи Георгий Иванов обратился к Алданову лично: