Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)

   Не смотря на большое количество дерущихся, поданная мною команда моментально дошла до ушей каждого из участника этой драки. К слову сказать, благодаря моей магической одаренности, милиционеры шмаляли друг друга одними только кулаками и своими резиновыми дубинками.

   Услышав мою команду, большинство из милиционеров тотчас же прекратили махать кулаками, замерли по стойке смирно! Я же в тот момент стоял у окна, так как именно там образовалось наиболее спокойное пространство, наблюдая за тем, как передо мной тянулись милиционеры. Большинство из них стояли, закрыв глаза, втянув головы к плечи, ожидая дальнейшего разноса со стороны своего старшего офицера, только что подавшего команду. Но минута проходила за минутой, дальнейших команд пока не следовало, тогда милиционеры начали один за другим приоткрывать свои глаза. Не найдя глазами своего старшего офицера, они почему-то послушно начали один за другим покидать помещение этого служебного кабинета! Вскоре в нем снова остались только знакомые мне лейтенант, капитан и, разумеется, я сам.

   Хуже всех из нас троих пострадал молодой лейтенант, но парень оказался настоящим молодцом, он даже попытался над собой подшутить. Он начал что-то говорить своими вдребезги разбитыми губами, но его густая шепелявость из-за выбитых зубов, не позволили мне разобраться в том, о чем же именно он хотел нам сказать. Я подошел к несчастному бедолаге, осмотрел его раны и внутренне ужаснулся. Лицо этого лейтенанта сейчас уж слишком напоминало морду средневекового русского вурдалака. Случайно встретишься с этим оборотнем в городском скверике поздно ночью, то тотчас же получишь инфаркт или кондрашка тебя хватит! Одним словом лицо лейтенанта нуждалось в срочном лечении стоматолога!

   Я по-отечески осторожно ладонью своей левой руки коснулся его губ. Пальцами этой руки тут же начал излучать ультрафиолетовое свечение. Я слегка поиграл этим ультрафиолетовым свечением, то увеличивая, то уменьшая его мощь. От дикой боли лейтенант сначала замычал, но затем начал постанывать. В своей правой руке я держал литровую бутылку истинно российского лекарства. Это была панацея от всех болезней и болей, это была русская пшеничная водочка. Разглядев сквозь слезы, обильно льющиеся из глаз, родимую бутылочку, лейтенант перестал стонать, начал соображать, как бы ему с разбитыми губами распить бы на троих эту бутылочку.

   Его товарищ по кабинету, капитан, не оставил своего раненого лейтенанта без помощи. Каким-то чудом он раскопал, выставил на стол три граненых стакана, не мытых лет сто, а в качестве закуски нашел и выставил заветную и пока еще нераспечатанную баночку консервов "Килька в томатном соусе".

   - Спасибо, Кат, за дружеское соучастие в лечение моего собрата! - Это были первые слова, произнесенные вслух капитаном. - Сейчас мы выпьем по стакашке водочки, отчего Тимофеечу завтра, возможно, полегчает, станет гораздо лучше!

   Опытнейшей рукой капитан по буллям разлил бутылку водку по грязным стаканам. В конечном итоге я определил, что в мой и в лейтенантский стаканы этот капитан накапал по триста тридцать три булля, в свой же стакан он налил ровно триста тридцать четыре булля! Мы, как офицеры, поднялись на ноги, посмотрели в глаза друг друга, подружились и единым махом хватанули водочки. Оказывается, лейтенанта звали Васьковым Леонидом Тимофеевичем, или попросту Васьком. Капитана же звали - Звонаревым Максимом Алексеевичем, или же опять попросту Звонарь. Ну, а меня, как вы уже слышали, они решили величать Катом.

   Звонарь на втором стакане водке поделился со мной сверхсекретной информацией в отношении того, что же сегодня происходило в том злопамятном московском переулке, а затем по отделениями московской милиции. Оказывается, чекисты сегодня разыскивали своего знакомого, который бежал за границу, там предал родину, а сегодня его следы были случайно обнаружены в том переулке. Московская милиция оказывала посильную помощь чекистам в поисках предателя, но его так и не обнаружили, он сумел снова скрыться.

   Облава, хорошо организованная и осуществленная фээсбешниками, позволила милиционерам раскрыть множество нераскрытых преступлений, привлечь к суду лиц, ранее скрывавшихся от следствия. И я тоже, по словам своих новых друзей милиционеров, оказался в списках лиц, укрывающихся от советского правосудия. Мои документы, паспорт на имя Цигурашвили Руслана Автандиловича был чистым. НО, когда Васьков снял с меня дактилоскопические отпечатки моих пальчиков, Паспортный стол отделения милиции, которое выдало мне паспорт, официально подтвердило, что такой паспорт на Цигурашвили Руслана Авдотьевича действительно выдавался.