Марк. Заберу ее себе (СИ)

Рустам тоже молчал, лишь бросил на меня один короткий взгляд, качая головой. Какое совпадение, я немногословен, они немногословны. При других обстоятельствах мы могли бы стать отличной командой!

Мы ехали в течение нескольких часов. Я не обращал внимания, куда мы едем, потому что, честно говоря, это был первый раз за неделю, когда я вышел на воздух, и с непривычки от яркого солнца у меня разболелась голова.

***

Наконец, я чувствую, как внедорожник медленно останавливается. Наверное, я наполовину спал, потому что звук открывающейся водительской двери заставляет меня вздрогнуть. Медленно оглядываюсь вокруг, щурясь от солнца, и хмурюсь.

Мы на заправке, она смутно мне знакома, хотя думаю, это не имеет значения. Полагаю, Максу просто нужно заправиться. В боковом зеркале вижу, как за нами подъезжают еще две машины и два мотоцикла. Похоже, он привел с нами всех своих людей.

Мне приходит в голову мысль, что он позволил мне исцелиться только для того, чтобы убить.

А я ведь действительно думал, что обладаю здравым смыслом, и даже считал себя чертовски умным. Но, оказывается, совсем не умно недооценивать мужчину, с чей дочерью ты спишь.

— Выходи, — гремит отец Софии надо мной, рывком открывая дверь.

— Мне как раз нужно было отлить, — бормочу, делая вид, что у меня есть выбор. Не без труда вылезаю из машины. Мне удается сделать это, не падая на колени, и я мысленно поздравляю себя с этим.

— На твоем месте я бы воздержался от разговоров о твоем члене. Я все еще думаю, что должен отрезать его, — рявкает Макс, гнев густеет в каждом его слове.

Определенно, я недооценил этого человека.

Я начинаю идти, думая, что мы направляемся в туалет, когда он без предупреждения выбивает почву у меня из под ног. Я снова неправильно понял его намерения и не был готов к этому. Если у меня есть хоть какая-то надежда выбраться из этого бардака живым, мне нужно научиться уделять больше внимания его словам и интонациям.

— Черт, — со стоном падаю на бетонную землю.

Когда поднимаю глаза, Максим, его сын, а также Рустам с Никитой стоят вокруг меня.

— Какого хрена? — рычу я, устав от всей этой ерунды. Если этот мудак собирается убить меня, он должен уже сделать это, иначе я собираюсь прикончить его первым, и это, вероятно, то, чего София никогда мне не простит.

— Это место кажется тебе знакомым? — спрашивает подозрительно спокойным голосом Максим.

Я оглядываюсь вокруг и мой мозг медленно обрабатывает информацию.

— Это чертова заправка, — раздраженно огрызаюсь, глядя на него снизу вверх. Он подходит ближе и нависает надо мной темной фигурой на фоне ярко-голубого неба.

О, да, отлично! По крайней мере, в таком положении он загораживает ослепляющее меня солнце. Видимо, я из тех, кто всегда утверждает, что стакан на половину полон. Но что-то мне подсказывает, что мой природный оптимизм не поможет мне сейчас.

— Посмотри еще раз! Может быть, тебе нужно что-то, чтобы освежить свою память? Может быть, мне следует снова достать цепь и приковать тебя ею к рулю, как ты сделал это с моей дочерью? Как думаешь? — вскипает он.

Черт. Ладно, теперь я узнаю эту заправку. Мы находимся на том же самом месте, где я припарковался в тот вечер.

Это здесь он собирается убить меня?

Что ж, я даже могу это как-то уважать. Я хотел бы найти причины ненавидеть его за то, что он делает, но в глубине души понимаю его.

У меня никогда не было детей, но я думаю, что если бы они у меня были, я был бы очень похож на отца Софии. Тщетно пытаюсь понять, как мне из этого выпутаться.

Со стороны может показаться, что я спокоен и смирился, но на самом деле я не хочу умирать. Я только недавно начал жить по-настоящему, когда встретил Софию, и уверен, что не хочу сдаваться без боя.

— Ну, так что? — рычит Максим. — Эта куча опилок, что у тебя в голове вместо мозгов, еще ничего не собрала воедино?

— Да, я знаю, где нахожусь, — признаю я хриплым голосом. — В какую извращенную игру ты играешь? Давай уже разберемся как мужик с мужиком.

— Только есть одна проблема. Я не вижу здесь мужика, — он пинает меня в бок ботинком и определенно попадает в цель, ударяя по ребрам и причиняя сильную боль. У меня перехватывает дыхание. Я вздрагиваю, но делаю все возможное, чтобы не свернуться калачиком в позе эмбриона, как хотелось бы.

— Да пошел ты, — мой голос звучит жалко, даже для моих собственных ушей.

— Ты оставил мою дочь в машине одну. Ты оставил ее прикованной к рулю в машине с опущенными стеклами. Ты оставил ее одну и беззащитную, и ты хочешь, чтобы я поверил, что ты заботишься о ней?

— С ней все было в порядке. Я ушел всего на пару минут, — рычу я, разозленный тем, на что он намекает.

София моя. Я защищаю ее и уверен, что буду следить за ней внимательнее, чем он. Он даже не знал, что я трусь около нее. Когда у нас с Софией будут дети, можете быть уверены, подобного не случится.

Я снова получаю удар ногой. На этот раз меня пинает ее брат. И если не ошибаюсь, он пинает намного сильнее, чем его отец. Я хриплю и кашляю, затем подтягиваюсь, чтобы сесть. Я не собираюсь просто лежать здесь и становиться их боксерской грушей.