Марк. Заберу ее себе

Возможно, я и был идиотом, из-за которого могла пострадать Софи, но сейчас мне предельно ясно без подсказок, каким будет мой следующий урок. Я заставляю себя подняться на своих слабых ногах, так как отказываюсь оставаться на земле, пока четверо мужчин избивают меня.

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на остальных. Может Роман ей и брат, но раньше-то я думал, что он спит с ней, так что я все еще недолюбливаю его. И с удовольствием награжу его парой своих ударов. Надеюсь, что смогу достать и до Максима несколько раз, прежде чем меня вырубят.

— Посмотрите-ка на него! Он уже понял, что будет дальше. А ты становишься умнее, Марк.

— Спасибо, — бормочу я, располагаясь так, чтобы все они были в поле моего зрения.

— Не надо так волноваться. Ты просто должен взять на себя меня и Рустама с Ромой. Никита здесь только для того, чтобы следить за временем.

— За временем?

— Да, потому что мы втроем будем бить тебя ровно восемь минут и двадцать пять секунд, — ухмыляется он злобно.

— Ты чекнутый, — рычу я.

— Не первый раз это слышу. Но я полагаю, тебе нужно прочувствовать, как долго могут длится эти минуты.

— Просто давай сделаем это, я справлюсь с тобой, — говорю я, на самом деле зная, что мне сейчас надерут задницу. Максим, может быть, и старше меня, но я чувствую его удары. Он силен. А в Роме слишком много энтузиазма молодости.

— О, я собираюсь посмотреть на это и насладиться, — он смеется, и когда наносит свой первый удар, мне удается нанести ответный. Он бьет в живот, удар такой сильный, что у меня чуть колени не подгибаются. Я с рычанием наношу ему апперкот, радуясь тому, что они, похоже, намереваются сделать это по одному за раз, а не все трое одновременно.

— Я тоже, — кричу я и бью его кулаком в челюсть. Максим сплевывает кровью, зловеще усмехаясь, а потом бьет так сильно, что мне кажется, будто я вижу звезды.

Именно тогда я осознаю, что должно быть по-настоящему люблю Софию. Нет никакой другой причины, по которой я готов пройти через это.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍12

СОФИЯ

— Я хочу, чтобы Марк вернулся, и я готова сделать все, чтобы это произошло, — в моем голосе звучит решимость.

Папа прятал от меня Марка больше недели. Если бы дядя Рустам не пришел сказать мне, что с ним все в порядке, я бы сошла с ума. Он попросил меня быть терпеливой и сказал, что папа постепенно смирился и начал привыкать к нему. Я даже не знаю, как это воспринимать, но мне надоело ждать.

Папа поднимает голову от своего рабочего стола. Он откидывается на спинку кресла и изучает меня. Смотрит так пристально и так долго, что мне приходится бороться с желанием отвести взгляд и выдать свои нервы. Я не разговаривала с ним, разве что накричала, с того самого дня, как он появился в хижине.

Мне больно, я злюсь и чувствую еще миллион других эмоций, и я ненавижу это. Мой отец всегда был моим героем, а я всегда была его доченькой. Он избаловал меня, я это понимаю. Не знаю, что делать с этими новыми эмоциями, что стоят между нами сейчас.

— Куда ушло время? — В замешательстве морщу лоб, пытаясь понять, о чем он спрашивает.

— Я не пони…

— Кажется, еще вчера мы привезли тебя домой из роддома. Клянусь, ты была самым прекрасным, что я когда-либо видел в своей жизни. Ты мгновенно завладела мои сердцем.

— Папа…

— Прости меня, принцесса.

На его лице столько печали, столько сожаления, что у меня щемит сердце. Я никогда не видела своего отца таким.

— За что?

— За то, как называл тебя. Я знаю, что тебе было больно. Когда я злюсь, то говорю всякую чушь, не подумав. Это не оправдание, это просто правда, и мне очень жаль.

Проглатываю эмоции, которые угрожают задушить меня, и обхожу стол, чтобы встать рядом с ним. Прислоняюсь к нему, позволяя ему поддержать меня, потому что чувствую слабость в ногах.

— Папа, мне нужно, чтобы ты отпустил его.

— Ты действительно любишь его?

Я делаю глубокий вдох и смотрю прямо на отца, потому что хочу, чтобы он увидел правду в моих глазах.

— Всем сердцем.

— Почему он похитил тебя?

— Ты его не спрашивал? — удивленно восклицаю.

— Не то чтобы мы с ним много разговаривали.

— Папа, пожалуйста, скажи мне, что ты не причинил ему вред, — испуганно шепчу я.

— Ничего такого, от чего он не оправится.

— О, Боже, папа, ты должен…

— С ним все будет в порядке. Он все понимает. Так скажи, почему он похитил тебя?

— Я не уверена, что это можно назвать похищением, я вроде как хотела пойти с ним, — эти слова вызывают у меня улыбку.

— Не сразу. Я видел записи с камер наблюдения. Черт возьми, он приковал тебя к рулю на заправке.

— Но папа…

— Не заступайся за него. Это было на территории местной банды. Ты хоть понимаешь, что пронеслось у меня в голове, когда я увидел эту запись?

— Я не знала этого, — неуверенно начинаю я. Это не оправдывает отца, но объясняет, почему он так бурно отреагировал.

— Ты должна рассказать мне о том, что случилось.

Я бы предпочла не говорить ему, но мне нужно, чтобы он понял, что Марк — хороший человек.