Марк. Заберу ее себе

— Вот эта заправка… Ты, наверное, не знаешь, что в десяти минутах езды отсюда на заброшенной ферме обосновалась самая жестокая банда наркодельцов всей области? Да и прилегающих районов тоже, — он делает паузу. — И уж конечно, ты не знаешь, что они любят оставлять свои закладки именно на этой чертовой заправке. Ты представляешь, что могло бы произойти, если бы они приехали сюда в тот вечер и увидели Софию одну беспомощную и прикованную к рулю? Есть шанс, что они могут приехать сюда прямо сейчас. «Дикие» не любят посторонних на своей территории. Но я чувствовал, что это важно, привезти тебя именно сюда на этот урок, поэтому рискнул.

Напряженно оглядываюсь вокруг. Теперь я гораздо больше понимаю его гнев.

— Не беспокойся. У меня есть люди поблизости. Даже если ты не видишь их, они видят нас, — указывает Максим в сторону леса. — А если мы попадем в засаду, мы спрячемся за твоим трупом, — добавляет он небрежно.

— Черт, — я все больше понимаю, каким беспечным глупцом был.

— Я вижу, до тебя начинает доходить. Но это еще не самое страшное. Наркотики — это не все, чем они торгуют. Живой товар для секс-рабства — вот их основной бизнес теперь. Последние полгода в городе пропадают девушки, женщины, подростки. Все знают, что это банда Гриши Дикого. Но они, как неуловимые тени из ада, не оставляют никаких следов, никаких доказательств.

Мои ладони становятся влажными и по затылку пробегает холодок, когда его слова проникают в меня и ложатся на моем сердце грузом страха, сплетенного с виной.

— А сам Гриша Дикий уже много лет — мой персональный враг, — продолжает Максим. — И знаешь что, Марк, ты не можешь показывать врагам свои слабости. Я уже давно вляпался в это. Когда только начинал строить свой бизнес, я понимал, что не хочу слабостей. Не мог себе этого позволить, занимаясь тем, чем я занимался. Затем я увидел одну голубоглазую блондинку, и мои планы вылетели в трубу. Ты уже понял, о чем я?

— София — это слабость.

— Похоже, ты не так безнадежен, — кивает он. — Анна и София — мои самые большие слабости. Роман, он сильный, он уже в том возрасте, когда может постоять за себя. Но девочки? Наши девочки нуждаются в защите. Их нужно лелеять и никогда, бл**ть, никогда не оставлять в проклятой машине прикованными, без надежды на побег.

— Ты совершенно прав, Максим. Я долбаный идиот, — рычу я, злясь на себя и зная, что ничего не могу сказать, чтобы реабилитироваться. У меня мурашки бегут по коже при мысли о том, что могло случиться с Софией.

Чувство вины, презрения к себе и запоздалый страх скручиваются у меня в животе. Если бы София пострадала, я был бы тому причиной.

— Я вижу, реальность наконец-то проникла в твой слабенький мозг. Так что, думаю, на сегодня с нас хватит урока истории. А сейчас мы закончим занятия парочкой уроков на будущее.

— Уроков на будущее? — я сбит с толку, зол на себя и все еще надеюсь, что снова смогу обнять Софию.

— Первый урок очень прост. Отныне ты будешь жить по трем правилам.

— Что за правила? — Спрашиваю, даже не пытаясь спорить. Очевидно, он собирается оставить меня в живых, и на данный момент этого достаточно.

— Правило первое, — говорит он, и я жду…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Правило первое, — говорит он. — Ты защищаешь Софию ценой своей жалкой жизни. Ее благополучие стоит на первом месте в каждой твоей мысли. Облажаешься, другого шанса больше не дам. Я выпотрошу тебя, и мне будет приятно это сделать.

Я киваю, не споря, потому что он совершенно прав, я намерен поступать именно так. Я и раньше думал, что делал это, но определенно буду уделять больше внимания деталям с этого момента.

— Второе правило. Я поклялся своей жене, что сделаю все, чтобы она была счастлива до конца своих дней. Это клятва, которую я собираюсь сдержать, и любой человек, который попытается помешать этому, сильно пожалеет.

— Ээ… Ладно, — я никогда не встречал его жену, не знаю, какое отношение я имею к этому правилу, но Максим поясняет это следующим.

— И наконец, моя жена любит свою дочь. Любой, кто попробует увезти Софию и сделает так, чтобы она не видела ее часто, сделает ее очень несчастной. Теперь картина ясна?

— Да, я все понял, — киваю ему.

— Ты должен принять это, Марк, потому что если ты этого не сделаешь…

— Я все понял, — повторяю, начиная злиться. С меня достаточно его нравоучений.

— Ну что ж, хорошо. Но я буду следить за тобой.

— Мы закончили?

— Ты собираешься следовать правилам?

— София для меня на первом месте. А отказ от моего образа жизни — это уже данность, так как такая жизнь явно не для нее.

Максим внимательно наблюдает за мной и молчит, но я уже все сказал.

— Так мы закончили здесь? — Снова спрашиваю, после того как никто из нас не делает попытки продолжить разговор.

— С твоим первым уроком — да. Теперь тебя ждет второй урок, — говорит он, вставая, а затем смотрит на своих людей.