Марки королевы Виктории

Услышанное поразило Кэти. Ей вдруг пришло в голову, что это, возможно, первая по-настоящему искренняя фраза, произнесенная Марианной.

– Это можно понять, – тихо сказала она. – Когда Ева в последний раз уезжала из дома, она сказала вам, намекнула хотя бы, что собирается делать? Куда направляется?

Марианна покачала головой.

– Может, она сообщила вам название магазина, который собиралась посетить? Или фильма, который хотела посмотреть? – Кэти достала список фильмов, демонстрировавшихся в кинотеатре «Голливуд». – Вот, взгляните на названия. Может быть, она упомянула хотя бы одно из них?

Марианна из вежливости взяла список, небрежно пробежала глазами его содержание, вдруг замерла и в ужасе посмотрела на Кэти. Потом ее скорбь, все это время пребывавшая в своего рода анабиозе, сдерживаемая присутствием полицейских и врачей, облаченных в свои официальные одежды, вновь и с еще большей силой пробудилась в ней. В следующее мгновение комната для допросов огласилась громкими, надрывавшими душу рыданиями.

Потребовалось несколько минут, чтобы она успокоилась, ее речь вновь обрела относительную ясность и стала доступна для переводчицы. Между тем та тоже прочитала список и побледнела.

– В чем дело? – спросила Кэти, обняв Марианну за плечи и вопросительно посмотрев на переводчицу. Женщина указала на тот раздел в списке, который был посвящен ретроспективному показу фильмов бразильского режиссера Глаубера Роша, задержав палец на названии его фильма 1970 года «Cabecas Cortadas».

– Ну и что? – сказала Кэти, тщетно пытаясь понять, к чему она клонит. Ей мешала сосредоточиться женщина-констебль, пытавшаяся помочь привести в порядок Марианну.

– «Cabecas Cortadas», – выдохнула переводчица, – означает «отрезанные головы».

Хелен Фицпатрик встала, когда они появились в приемной, и быстрым шагом прошла вперед, чтобы заключить в свои объятия всхлипывавшую Марианну. Потом она вопросительно посмотрела на Кэти.

– Думаю, сейчас ей лучше всего немного полежать, – тихо сказала Кэти. – Я распоряжусь, чтобы вас отвезли домой. Надеюсь, вы за ней присмотрите?

Хелен согласилась:

– Пусть она пока побудет у нас в коттедже, а потом мы что-нибудь придумаем… Как там Сэмми?

– Неважно… У меня есть кое-какие дела, с которыми мне необходимо разобраться. Потом я вам позвоню.

После того как они уехали, Кэти вернулась в комнату для допросов и в коридоре встретила Брена, сжимавшего в своей большой руке хлипкий пластмассовый стаканчик с кофе.

– Как дела у Сэмми? – спросила Кэти.

– Брок уже дважды вызывал к нему врача. Сейчас от него и слова не добьешься. Такое ощущение, что он целиком ушел в себя.

– Мне кажется, что они с Евой ссорились из-за денег. Марианна отметила, что у ее хозяйки были экстравагантные привычки.

– Имеете представление, когда у них это началось?

– Нет. Марианна мало что смогла сказать. Но, боюсь, большего мы от нее сегодня не добьемся. Сейчас я отправляюсь беседовать с соседями. Хочу, чтобы вы знали, где меня искать.

– Брок попросил меня задержаться и допросить Келлера. Просто чтобы убедиться, что он никак к этому не причастен. Но я лично ставлю на парней, которые сейчас изучают списки пассажиров в аэропорту.

– Они сами-то знают, что ищут?

– Два билета, зарезервированных парочкой, но с одним подтвержденным прибытием, пассажира с инкриминирующими записями в личном деле – да мало ли что еще? Готов спорить на что угодно, преступник где-то там. Зачем, в противном случае, ему было выманивать Старлинга в аэропорт?

– А зачем было отрезать Еве голову? Зачем уничтожать марку?

– Примите во внимание такие факторы, как ненависть и презрение. Кто-то ненавидел Сэмми до такой степени, что решил отобрать все его достояние, а потом порезать его на куски чуть ли не у него на глазах, ничего не оставив себе. И кто только мог так его ненавидеть, спрашивается?

– Сэмми отбывал срок за продажу наркотиков девушке, та умерла от передозировки. Но это было много лет назад. Похоже, нынешнее дело связано с не столь давними событиями; вы как думаете?

– Возможно, потому-то имя Келлера и всплыло – убийца ждал, когда его выпустят, чтобы перевести на него стрелки.

Хелен Фицпатрик сидела с собаками в гостиной, Марианна находилась в спальне наверху, Тоби Фицпатрик отсутствовал.

– Он все еще не знает о произошедшем, – сказала Хелен с удрученным видом. – У него есть приятель, они встречаются по воскресеньям, чтобы погулять, поболтать, после чего отправляются в местный паб пропустить по пинте пива. Я звонила в паб, но там сказали, что он уже ушел. – Она провела рукой по волосам, словно для того, чтобы снять владевшее ею напряжение. – Кофе пить будете?

Лабрадоры проследовали за ними на кухню, проявляя повышенное внимание к Кэти.

– Полагаю, вы постоянно видите такие вещи, не так ли? – сказала Хелен, наполняя водой кофейник и старательно отводя глаза от тщательно вымытого участка пола на кухне. Теперь, когда она позаботилась о Марианне, ее стали одолевать собственные страхи. – Я отрезанные головы имею в виду.

– Не так часто, как вы думаете…