Маркиз де Кюстин и его «Россия в 1839 году»

Конечно, Шоде-Эпо был вполне респектабельной фигурой в мире литературы, и навряд ли он поставил свое имя под тем, что вышло из-под чужого пера. Тем не менее, в донесении русского посланника в Париже министру графу Нессельроде (июль 1843 г.) находим такие интригующие слова: «Вследствие предпринятых мною шагов присланное ко мне опровержение книги г-на де Кюстина должно появиться в «Revue de Paris», а затем в фельетоне или приложении к «Ouotidienne»Q. Самым безобидным для Шоде-Эпо можно считать то, что он только воспользовался присланными из русского посольства материалами. Во всяком случае, очевидно, что русское правительство, не заботившееся об опровержениях из России, отнюдь не оставило попыток повлиять на французскую прессу.

Возможно, эти неблагоприятные рецензии уравновешивались в глазах Кюстина двумя другими относительно благосклонными, которые появились в «Journal des Debats». Они принадлежали другому Жирардену — Сен-Марку — критику, профессору литературы, известному защитнику поляков. Несомненно, выбор такого автора отражал политическую линию журнала, отрицательно относившегося к франко-русскому сближению. Однако, как говорили, «Journal des Debats» был единственным французским изданием, которое регулярно читал сам император. По этой причине, а также вследствие официозного статуса журнала, его оценка книги Кюстина приобретает особое значение.

В отношении анализа Сен-Марк Жирарден оказался навряд ли более глубоким, чем враждебные Кюстину рецензенты. В первой из его статей, появившейся 4 января 1844 г., он пишет о трудности для любого иностранца составить близкое знакомство с Россией, и его мнение само по себе можно считать классическим и достойным быть спасенным от забвенияа. Далее автор высмеивает анонимные или инспирированные брошюры, в особенности их

а

См. примеч. 8 к настоящей главе.

потуги объяснить наблюдения любекского трактирщика морской болезнью. Вторая статья фактически была опровержением Греча, а не рецензией на книгу Кюстина. Сен-Марк Жирарден подловил Греча на его абсурдной аналогии русской цензуры и отверг обвинения в недоброжелательности кюстина к императору Николаю.

Интересным побочным следствием статей Сен- Марка Жирардена явилось появление в ответ на них, лучшего, быть может, из отрицательных отзывов на книгу Кюстина, хотя и оставшегося, к сожалению, незавершенным и неизданным. Профессор Кадо обнаружил в московском архиве и впервые опубликовал автограф тридцатитрехстраничной статьи П.АВяземского, озаглавленной: «Еще несколько слов о труде г-на де Кюстина «Россия в 1839 году», по поводу статьи в «Journal des Debate» от 4 января 1844 года»10.

Общий фон ответа Вяземского и причина того, почему он не завершил его, остаются до сих пор не выясненными3. Тургенев, как и в августе 1843 г., спрашивал в письме его мнение, но Вяземский, очевидно, не внял его просьбе и ничего не ответил даже на повторный вопрос, поскольку даже в декабре Тургенев жаловался Булгакову: «Без причины он бы не молчал, а я, кажется, повода не подавал, ибо люблю его по-прежнему; а может ценю и более прежнего, хотя в мнениях все так же не согласен, как и был в последнее время»11.

Но мнение Вяземского хотел знать не один только Тургенев, который в письме к нему цитировал слова маститого поэта Василия Андреевича Жуковского (находившегося тогда в Париже):

«Если этот лицемерный болтун выдаст новое издание своего четырехтомного пасквиля, то еще

а По мнению проф. Кадо, это объясняется отрицательным отношением к ней со стороны властей.

можно будет Вяземскому придраться и отвечать, но ответ должен быть короток; нападать надобно не на книгу, ибо в ней много и правды, но на Кюстина; одним словом, ответ его должен быть просто печатная пощечина (не за правду ли, добрый Жуковский?) «в ожидании пощечины материаль

ной». Не смею делать замечания на Жуковского, но, пожалуйста, не следуй его совету»12.

Судя по всему, Вяземский взялся за перо еще до получения этого письма, и таким образом появилась та самая рукопись, которая была извлечена на свет профессором Кадо.