Маркос Рамирес

Началось с того, что ребята из квартала Ла Мерсед — а их, кстати сказать, было немало — ожидали ночью атаки со стороны самых сплоченных и воинственных дружин из обширного и густонаселенного предместья Пасо де ла Вака — Коровьего брода. Опасаясь поражения, мерседцы направили к нам делегацию с просьбой о помощи и предложили вместе защищать площадь Ла Мерсед. Мы впервые принимали участие в обороне укрепленного пункта — нам еще никогда не случалось отражать атаки врага в нашем районе: обычно мы первыми нападали на позиции противника, а если тот пытался перехватить инициативу, наш штаб засылал разведчиков, чтобы разузнать, где продвигаются неприятельские части, и мы тотчас выходили им навстречу и в любом месте вступали в схватку. Внезапность нападения давала нам несомненное преимущество, а кроме того, сражение происходило далеко от родительского глаза — обстоятельство немаловажное для всех нас.

Ровно в шесть вечера наш отряд уже был построен возле угловой лавки «Ла венседора», и командиры произвели строгий и тщательный осмотр оружия. Каждому бойцу полагалось явиться с толстой палкой кофейного дерева и вместительной сумкой, полной камней такой величины, чтобы их можно было забрасывать метров на пятьдесят; кроме того, карманы набивались круглыми камешками для грозных рогаток, которые мы носили заткнутыми за пояс. Это оружие применялось для обороны или нападения на большом расстоянии и для некоторых партизанских операций. Руководителем партизан — вольных стрелков был знаменитый Левша-Родригес, самый ловкий рогаточник, успехи которого были известны на улицах чуть ли не всех предместий столицы.

Несколько минут спустя армия выступила в поход, четко отбивая шаг и пролагая себе путь среди малышей нашего предместья. Вместе со своими маленькими соседями из Санта-Лусиа они бурно приветствовали доблестное воинство и с криками «Да здравствует „Ла венседора“!» добежали до угла, где Туземец-Месэн, наш главнокомандующий, строго и решительно потребовал, чтобы все провожающие вернулись назад.

Когда мы вступили на площадь Ла Мерсед, в центре ее уже кишел муравейник из более чем двухсот мальчишек, встретивших появление нашей маленькой армии долгой и шумной овацией. Повсюду высились груды камней — они служили нам прикрытием и одновременно боеприпасами для обороны площади.

На углу, по приказу Туземца-Месэна, наша армия остановилась и собрался штаб, чтобы спешно обсудить обстановку. Я слышал, как Рыжий-Мадрис, имея в виду наших союзников, пренебрежительно заметил:

— Это же чистая мелюзга! Все они разбегутся при свисте первого камня и оставят нас одних на этой площади, а она чересчур велика, чтобы ее защищать! Лучше сражаться одним…

Опытные полководцы из нашей армии рассудили, что опасно ожидать вражеской атаки на площади, а благоразумнее идти вперед и неожиданно появиться перед неприятельскими редутами, согласно следующему плану: мы, из «Ла венседора», нападем первыми, продвигаясь к центру неприятельского предместья по наиболее удобной для нас улице и производя как можно больше шума, чтобы привлечь на себя врага. Нам предстоит задержать противника и сковать его продвижение с помощью рогаток и камней, в то время как ребята с площади Ла Мерсед, быстро и бесшумно продвигаясь двумя колоннами по обеим улицам, справа и слева от нашей, обойдут нас и переулками выйдут в тыл противнику. Окруженный и атакованный со всех сторон, противник будет вынужден сдаться. Таков был план, и если союзники его не примут — мы немедленно разойдемся по домам.

Туземец-Месэн громким голосом изложил наши предложения отряду Ла Мерсед, который принял план и тепло приветствовал его. Мы также восторженно хлопали, хотя на нашу долю выпадала самая трудная и опасная часть операции. Но ведь при такой стратегии как наша, если к ней добавить немножко смелости, победа была делом решенным. Однако в ряды наших союзников, как видно, просочились вражеские лазутчики, сообщившие неприятелю намеченный нами план действий. Только этим можно объяснить все, что произошло после, в ходе этой жестокой и памятной битвы.

Когда часы на церкви Ла Мерсед пробили семь вечера, мы уже медленно продвигались посередине малолюдной улицы, в предместье Пасо де ла Вака. «Да здравствует „Ла венседора“!» — кричали мы, чтобы привлечь внимание, и всячески поносили неприятельский плацдарм, по которому наступали. Таким образом мы продвинулись вар[33] на двести, не встречая сопротивления, и подходили уже к третьему углу, как вдруг впереди, примерно в ста шагах, появилась группа мальчишек; они кричали и бросали в нас камни. Но только мы ответили им, как они обратились в бегство. Мы проводили трусов улюлюканьем и пронзительным свистом, но не стали их преследовать, даже не ускорили шага, решив дать неприятелю время перегруппироваться и выйти нам навстречу. Мы станем поджидать их, укрепившись в одном из переулков. Все это объяснял нам на ходу наш хитроумный и мужественный главнокомандующий.